Маргарет Бофорт родилась здоровым и крепким ребенком 31 мая 1443 года. Как дочь самых могущественных людей в Англии, она должна была выйти замуж за титулованного аристократа, которому бы дала наследника.

Ей пришлось жить в очень трудные времена - в период войны Алой и Белой розы, последствия которой Маргарет пережила лично. Она потеряла много близких людей, но не поддалась отчаянию. Всю свою энергию женщина направила на то, чтобы обеспечить светлое будущее своему единственному сыну. Благодаря ее усилиям королем Англии был провозглашен Генрих VII Тюдор.

Происхождение и детство

Маргарет де Бофорт была единственным ребенком Джона Бофорта, который являлся 1-м герцогом Сомерсетом. Мама - Маргарет Бошан из Блетсо. Бофорты происходят от рода сына английского короля Эдуарда III. Королевское происхождение Бофортов было подтверждено специальным актом парламента, однако король Генрих IV Ланкастер внес в документ поправку, которая запрещала членам этого рода высказывать претензии на английскую корону наравне с другими принцами крови.

Отец Маргарет умер перед самым рождением дочери. Титул герцога Сомерсета перешел к его брату Эдмунду, а все богатство и земля - Маргарет как его единственному ребенку. Она воспитывалась матерью, пока в 1450 году не перешла под опеку королевского фаворита, который пожелал выдать ее за своего сына и наследника Джона.

Брачная история

Первый брак Маргарет с сыном своего опекуна состоялся, вероятно, в 1444 году, но точная дата неизвестна. Вскоре, однако, он был аннулирован в феврале 1453 года королем

Маргарет Бофорт затем была помолвлена со сводным братом короля, Эдмундом Тюдором, первым графом Ричмондом (ок. 1430 - 1 ноября 1456). Свадьба Маргарет и Эдмунда состоялась 1 ноября 1455 года. Супруг умер ровно через год, а два месяца спустя 14-летняя вдова родила своего единственного ребенка, Генриха, будущего короля Англии.

После смерти мужа девушка доверила опеку над сыном своему свояку Джасперу. Сама же вышла замуж за сэра Генри Стаффорда. Брак этот остался бездетным. Стаффорды принадлежали к последователям Ланкастеров, поэтому триумф дома Йорков в 1461 году вынудил Маргарет Бофорт с мужем отдалиться от двора.

Серьезные последствия для женщины и ее сына имели события 1471 года, когда из-за итогов битвы при Тьюксбери Генри Тюдор, сын Маргарет Бофорт, считался единственным законным наследником королевского трона. В том же году Маргарет овдовела, ее следующим супругом стал Томас Стэнли, но и этот брак был бездетным.

Общественная деятельность

Маргарет была вовлечена в заговор против короля Ричарда III. Она поддерживала, в частности, восстание герцога Бекингемского осенью 1483 года. В 1485 году Генрих Тюдор победил Ричарда III при Босворте и стал королем Он был очень привязан к матери, но та не принимала активного участия в общественной королевской жизни.

В 1499 году она решила проживать отдельно от законного супруга и приняла обет целомудрия с его разрешения. Поддерживала образование, построила не одну школу, почитается как основатель Кембриджского колледжа. Прожила по тем временам долгую жизнь, скончалась спустя пару месяцев после смерти своего сына-короля.

Король Англии и государь Ирландии (1485-1509), первый монарх из династии Тюдоров.

С рождения до вступления на престол будущий король носил имя Генрих Тюдор, граф Ричмонд (Earl of Richmond). По линии отца принадлежал к древнему уэльскому роду, принявшему фамилию Тюдоров в честь прапрадеда Генриха, Тидира ап Горонви (Tudur). Дед Генриха, Оуэн Тюдор, состоял на службе у вдовы короля Генриха V и матери Генриха VI французской принцессы Екатерины Валуа; неизвестно точно, была ли освящена тайным браком их многолетняя связь, от которой родилось несколько признанных детей. Их сын Эдмунд Тюдор, граф Ричмонд, единоутробный брат короля Генриха VI, ещё раз породнился с родом Ланкастеров, женившись на Маргарите Бофорт, внучке внебрачного (впоследствии узаконенного) сына основателя дома Ланкастеров Джона Гонта.

13-летняя Маргарита родила единственного ребёнка - будущего Генриха VII - через два месяца после преждевременной смерти мужа. В это время уже шла Война Алой и Белой розы. Овдовевшая графиня Ричмонд ещё дважды выходила замуж за видных сторонников дома Ланкастеров, второй из них - Томас Стэнли - впоследствии помог пасынку, изменив Ричарду III в битве при Босворте.

Путь к власти

Как ни были шатки права Генриха Тюдора, потомка внебрачного сына (семья Бофортов традиционно считалась не имевшей прав на престол, кроме того, незаконным считался и брак Оуэна Тюдора и Екатерины Французской - если таковой вообще имел место), после гибели Генриха VI и его сына Эдуарда, принца Уэльского, в 1471 году, граф Ричмонд, пребывавший вместе с дядей Джаспером Тюдором в эмиграции во Франции, оказался в числе немногих оставшихся в живых родственников Ланкастерской династии. С 1475 Генрих жил в герцогстве Бретань у герцога Франциска II на правах пленника, однако пользовался хорошими условиями.

Во время стабильного царствования Эдуарда IV у ланкастерских претендентов было мало шансов на успех, но после его смерти и отстранения от власти (и, как обычно считается, убийства) его сыновей Ричардом III (1483) в Англии вновь наступила эпоха мятежей и волнений оппозиции. Филипп де Коммин писал в «Мемуарах»: «Господь очень быстро послал королю Ричарду врага, у которого не было ни гроша за душой и, как кажется, никаких прав на корону Англии - в общем, не было ничего достойного, кроме чести; но он долго страдал и большую часть жизни провел пленником…». При поддержке Франции в 1485 году Генрих осуществил высадку в Уэльсе, где, воспользовавшись валлийским происхождением своего рода, набрал немало сторонников. 22 августа 1485 года в битве при Босворте армия короля Ричарда была разбита, а сам он погиб. Генрих был провозглашён королём на поле боя и, вступив через некоторое время в Лондон, парламентским постановлением утвердил престол за собой и своими потомками безо всякого специального обоснования - таким образом, он стал королём Англии по праву завоевания, подобно Вильгельму I. Если бы Генрих Тюдор официально претендовал на корону по праву наследства Ланкастерского дома, то её, очевидно, должен был бы получить не он, а здравствовавшая его мать - леди Маргарита Бофорт. Маргарита, ненадолго пережившая сына, не конфликтовала с ним по поводу претензий на престол, хотя иногда подписывалась «Margaret R» (то есть королева).

Начало царствования

Начало царствования Генриха VII сопровождалось первой вспышкой эпидемии загадочной болезни (предположительно занесённой его наёмниками из Франции) с высоким уровнем смертности - так называемой «потливой лихорадки» или английского пота, что было воспринято народом как дурное предзнаменование. После коронации Генрих женился на племяннице Ричарда III и дочери Эдуарда IV Елизавете Йоркской, объявив об объединении прежде враждовавших домов. Ранее её прочили в жёны самому дяде, Ричарду III. Данный брак, о котором Генрих заявлял ещё в Бретани, был условием поддержки Генриху со стороны парламента; известно, что он медлил с заключением его вплоть до января 1486 года, а короновал жену только в конце 1487. В качестве эмблемы (badge) династии Тюдоров была принята соединённая алая и белая роза (присутствующая на британском гербе до сих пор). Кроме того, Генрих подчёркивал и уэльское происхождение, используя в официальных документах валлийский (а не просто уменьшительный) вариант своего имени - Harry - и назвав старшего сына Артуром в честь легендарного кельтского короля Артура.

Утверждение Тюдоров в борьбе с другими претендентами

Правление Генриха VII, продолжавшееся 24 года, оказалось одной из самых мирных эпох в истории Англии, несмотря на тревожившие государство в первые годы восстания самозванцев, претендовавших на престол - Ламберта Симнела и Перкина Уорбека. Генрих проявил истинно королевское великодушие к своим (потенциальным) соперникам, не подвергнув репрессиям законного наследника Ричарда III, графа Линкольна (через два года поднявшего мятеж и погибшего в бою); Симнел был оставлен в живых и работал при дворе Генриха поваром, а Уорбек содержался долгие годы в Тауэре в хороших условиях и был казнён только при попытке к бегству.

Тем не менее существует версия, согласно которой Генрих VII, а не Ричард III, был инициатором убийства малолетних сыновей Эдуарда IV, которые якобы дожили до 1485 года; убийство (вместе с рядом других, заведомо невероятных преступлений) было, согласно этой версии, приписано Ричарду панегиристами Тюдоров, такими, как Джон Мортон или Томас Мор. Считать эту версию убедительно подкреплённой документами нельзя.

Династические союзы

Генрих VII укрепил международное положение Англии, женив своего старшего сына Артура, принца Уэльского, на испанской принцессе Екатерине Арагонской, а дочь, Маргариту, выдав замуж за короля Шотландии Якова IV. Последний шаг был призван нейтрализовать враждебные отношения между двумя британскими королевствами (ранее Яков IV поддерживал претензии Уорбека), а век спустя этот династический союз доставил правнуку Якова и Маргариты, Якову VI, английский престол и привёл к объединению двух государств. После ранней смерти принца Артура (1502) Екатерина Арагонская осталась в Англии, а после кончины свёкра вышла замуж за брата покойного мужа (обычно такой брак считался незаконным), Генриха VIII, на что было получено специальное разрешение от римского папы. Данная ситуация впоследствии способствовала скандальному разводу Генриха VIII и разрыву Англии с католической церковью (см. Английская реформация).

Кроме того, младшая дочь Генриха VII Мария вступила, уже в правление своего брата, в брак с королём Франции Людовиком XII (умершим вскоре после свадьбы).

Другие события

Генрих VII был бережливым монархом, значительно укрепившим бюджет Англии, разорённый в годы Столетней войны и войны Алой и Белой розы. Для суда над дворянами при нём был учреждён особый орган - Звёздная палата.

К числу достопамятных событий правления Генриха VII относится поддержанная им экспедиция итальянца на английской службе Джованни Кабото (он же Джон Кэбот) в Америку и открытие Ньюфаундленда. Также по просьбе Генриха известный историк Полидор Вергилий начал писать «Историю Англии».

Король похоронен в Вестминстерском аббатстве, рядом со своей женой, Елизаветой Йоркской, которую он пережил на семь лет.

Ему наследовал второй сын, Генрих VIII.

Леди Маргарет Бофорт - дочь Джона Бофорта, 1-го герцога Сомерсет и Маргарет Бошам. По отцовской линии происходила от Джона Гонта, 1-го герцога Ланкастерского (сына короля Эдуарда III) и его любовницы, а затем третьей жены Катарины Суинфорд. Семья Бофортов (детей Ланкастера и Суинфорд) не имела прав на наследование престола, однако пресечение законной линии Ланкастеров в 1471 году сделало эту семью основными претендентами на лидерство в поредевшей партии Алой розы.

После бегства сына, Генриха Ричмонда, и его дяди Джаспера Тюдора в Бретань (1471) Маргарита осталась в Англии. Четвёртый муж Маргариты, лорд-констебль Томас Стэнли, сыграл ключевую роль в развязке Войны Алой и Белой розы, придя на помощь пасынку в решительной для него битве при Босворте.

После воцарения сына (1485) леди Маргарита была окружена королевскими почестями, но не титуловалась королевой, а «Её светлостью матерью короля». Генрих VII присвоил отчиму титул графа Дерби; тем самым мать короля стала графиней Дерби, но предпочитала использовать именование графини Ричмонд по пок ойному мужу. Маргарита была образованной и набожной женщиной и имела большое влияние на сына. Она ненадолго пережила его и умерла уже в царствование своего внука Генриха VIII.

Браки

Маргарита первый раз была формально замужем за Джоном де ла Полем, вторым графом Саффолком (1449 - аннулирован в 1452); так как ей в это время было 6-9 лет, такой брак носил чисто политический характер и остался фиктивным. Во втором браке она была женой Эдмунда Тюдора, графа Ричмонда, сына Оуэна Тюдора и Екатерины Валуа, единоутробного брата короля Генриха VI. Третий брак - с Генри Стаффордом (погиб в 1471), а последним ее мужем был Томас Стэнли, первый граф Дерби, имевший почётный титул «король острова Мэн».

У Маргариты был единственный ребёнок, от второго брака - сын Генрих, ставший впоследствии королем Англии, родившийся через 2 месяца после смерти отца от чумы. Родив его в 13 лет, Маргарита не имела детей от последующих мужей.

Генрих VII Английский. Начало долгого правления

Генриху было двадцать восемь лет, когда он завоевал корону Англии. Во всегда спорном вопросе о наследовании престола у него было два преимущества: решительная победа при Босворте (а ее мало кто предвидел) и бездетность Ричарда III . А в остальном... Он был уже не юнец. Но такого неискушенного и неопытного короля Англия не знала со времен Нормандских завоеваний. Судьба Генриха VII, как мы видели, с самого начала сложилась своеобразно. Он не имел и понятия о правлении страной. А о том, как живут короли, об ответственности за корону не знал и вовсе. Эти качества относили к числу его серьезных недостатков. Наверное, это было справедливо. Претензии его на трон имели много уязвимых мест, а в сочетании с полным невежеством в государственных и политических науках картинка выходит и впрямь забавная. Уж в чем ином, а в благоразумии, упорстве и расчетливости (в лучшем смысле слова) Тюдору не откажешь. Стал королем - будь любезен, соответствуй. И в управлении государством он полагается теперь на людей, которые были рядом с ним в детстве и юности. Сам же с головой уходит в изучение своей родословной и истории уэльских предков. Это было чрезвычайно важно: следовало доказать, что в его жилах действительно течет кровь королей. Врагов ведь перебили не всех. Да и сплетен хватало.

В 1485 году Англия увидела Генриха VII уже взрослым, сложившимся человеком. Но рос молодой Тюдор и складывался его характер намного раньше - более двадцати лет назад. Сейчас это очень трудно, почти невозможно проследить, так как король не вел дневника, и только очень немногие из его друзей оставили интересующие нас воспоминания. Вот та информация, которой мы располагаем сегодня. Местами цитаты приводим дословно. «При дворе Бретани он превратился в заметного, обращающего на себя внимание господина...» (Молине. Бургундия). А в 1485 году судачили о Генрихе VII купцы Испании: «Он, оказывается, хорошо сложен. Да и смотрит приятно...». Полидор Вергилий узнал Генриха, когда тому было уже лет пятьдесят. Добросовестный итальянец оставил потомкам свои впечатления и воспоминания. Судя по ним, Тюдор не очень сдал к этому времени, так как «...он был строен, хорошо сложен. В нем чувствовалась физическая сила. Внешне король скорее красив. У него очень живое и выразительное лицо. Это особенно заметно, когда он говорит. Глаза у него небольшие и ясного голубого цвета...». Мало кто из современников Генриха вспоминает о недостатке его внешности: у него на подбородке была бородавка. Может быть, первый монарх династии Тюдоров был так обаятелен, что об этом забывали? Или дело в другом - страхе, желании польстить?..

Конечно, все крутые повороты его судьбы сказывались на характере Генриха VII. Ему были в равной мере присущи упорство и решительность, хитрость и глубина натуры. Это делало его дерзким и бесстрашным в ситуациях, где такие качества незаменимы. Он умел быстро принимать решение, однако ценил тщательно и разумно обдуманную схему любого плана. Если можно не спешить, зачем же рисковать и поступать вопреки здравому смыслу? В воспоминаниях разных людей одна черта характера Генриха Тюдора выделена особенно: он действительно обладал редким обаянием и умением сходиться с людьми. Чопорность и надменность, в один голос утверждают хронисты, ему не были свойственны. О том, насколько король был образован, мы знаем немного: он говорил на нескольких языках - для него не прошло зря изгнание, хорошо знал военное дело, любил историю, обладал быстрой и крепкой памятью. Испанские купцы в Англии характеризуют Генриха VII так: мудрый, благоразумный, отважный... Духовник леди Маргарет Бифорт Джон Фишер, произнося прощальную речь у гроба Генриха VII в 1509 году, вспоминал о многом: королю легко давались языки, он прекрасно говорил по-французки, а в минуты опасности становился холоден и собран. Священник не забыл о мудрости, остроте и живости ума первого монарха из Тюдоров, его крепкой памяти, энергичности характера.

Обратимся вновь к воспоминаниям современников. Знаменитый Оксфордский университет в 1485 году отнесся к молодому королю с почтением, глубину которого сравнивают - без малейшего желания польстить - с благоговением перед его святым дядей Генрихом VI . Военная же доблесть Тюдора достойна сравнения лишь с доблестью его деда, а точнее, приемного деда - Генриха V .

Снова воспоминания Полидора Вергилия: «Он обладал редкой силой духа, мудростью и расчетливостью. Его разум не страшился неведомого, был твердым. Казалось, в самые отчаянные моменты он сохраняет здравомыслие и хладнокровие. Память у короля была мгновенной и прочной. Его образованности и эрудиции можно позавидовать...

Его отличали щедрость и доброта. Генрих всегда был внимателен к людям. Гордыня и высокомерие не были свойственны его натуре».

Образованность и склонность к наукам - черты, казалось бы, прекрасные. Но именно они дали повод для сплетен. О, злые языки... Как же они живучи! В дипломатических кругах пошли слухи настолько глупые, что их и не считали нужными пресекать: дескать, здоровьем новый король не блещет, да и выглядит старше своих лет.

Генрих провел в Бретани и Франции те годы, когда формируется характер человека, его вкусы, мировоззрение... Став королем, он сталкивается с явлениями, непонятными ему: предрассудками, выдаваемыми за правила хорошего тона, высокомерием англичан по отношению к людям других национальностей. Непонимание Генриха не было безответным. Его подданные с ужасом и изумлением узнали, что их король не питает ненависти к шотландцам, французам, бретонцам... Во дворце Генриха VII тоже творится что-то непотребное: мало того, что владыка явно получает удовольствие, говоря по-французки, и нанимает прислугу из «иноземцев». Он склонен внести изменения в знакомые методы правления страной, взяв на вооружение опыт дворов короля Франции и герцога Бретани. Конечно, английские короли и прежде нанимали в придворные воинские части рыцарей и эсквайров. Но отряд йоменов-лучников (стрелков) для охраны короля, который Генрих сформировал сразу после победы при Босворте (а большинство воинов были ветеранами кампании 1485 года), уж очень походил на профессиональную гвардию герцога Франциска и короля Карла и имел мало общего с привычным караулом английских королей средневековья.

Отношение к религии и взгляды на нее и образование Генриха VII ставили в тупик придворную знать страны. Но в этом он и не стремился стать последователем как Ланкастеров, так и Йорков. Канонизация крестовых походов против Муров в Испании, реформы, касающиеся некоторых монашеских орденов в Англии, «имели французский и бретонский дух (запашок)». Даже эскиз могильной плиты Генриха VII был без малого точной копией надгробия Карла VIII в Сен-Дени.

«Франко-бретонское воспитание Генриха, конечно, сказывалось. Одну из своих миссий (как короля) он видел в обновлении религиозных (духовных) властей королевства.» (Энтони Гудмэн). А после победы в Босворте это стало особенно очевидно.

После 1485 года отношения с Францией и Бретанью стали приличной «головной болью» для Генриха VII. С одной стороны, и Карл VIII , и Франциск II каждый по-своему поддержал молодого тогда Тюдора. Смог бы он без их помощи победить Ричарда? А новый король Англии отличался благодарностью. Что ни говори, в 1485 году правительство Франции предоставило Тюдору средства, флот и большую часть войска для захвата (возвращения) Англии. Генрих был благодарен Анне Бежо и регентскому совету короля Карла VIII . С другой стороны, герцог Бретани Франциск II поддерживал его в самые тяжелые дни. Генрих испытывал искреннюю человеческую привязанность и к герцогу, и к Бретани. Молодой Тюдор на себе почувствовал то, что позже Полидор Вергилий назовет «отцовской лаской», которую не скрывал Франциск по отношению к сироте-изгнаннику, волею судьбы оказавшемуся под его опекой.

Но оба его благодетеля не привыкли долго жить в согласии: напряженность между Францией и Бретанью росла. Как сохранить добрые отношения с обеими державами? В самом начале владычества Генриха обстоятельства складывались так, что ему это до некоторого времени удавалось. К сожалению, недолго...

Анна Бежо и регентский совет Франции совсем замучились с амбициозным герцогом Орлеанским.

Не отставали по степени назойливости и другие фракции знати. Со временем бразды правления перейдут в руки Карла VIII . Радостных перспектив Англии это не сулило: скорее всего, внешняя политика Франции станет более активной, что само по себе уже представляет угрозу для самого главного и старейшего врага страны - Англии.

Например, Пьер Кертие: он был главным камердинером еще Эдуарда IV и некоторое время исполнял те же обязанности при Ричарде III . Это, однако, не помешало ему принять сторону Тюдора. В результате за год до битвы при Босворте Пьеру пришлось скрываться в Вестминстерском аббатстве, так как его жизни угрожала опасность. Генрих VII ценил такую преданность и мужество. Позже Кертие был щедро награжден королем. Тюдор оценил по достоинству и помощь, которую оказывали ему люди из личной симпатии. Среди них далеко не все были посвящены в подробности заговора и плана его возвращения на родину. Многих судьба свела с ним случайно. Например, Дени Бето, купец из Онфлера. Он помог деньгами и оснащением экспедиции, которую готовили в порту Сены летом 1485 года. Генрих был благодарен и щедр к тем, кто провел с ним долгие годы изгнания. Он помнил поименно очень многих. Король искренне сочувствовал тем, кто пострадал в жестокие времена. С гордостью произносил имена тех, кто бок о бок пережил с ним тяготы «победного похода», чья кровь пролилась в «победном бою», кто вместе с ним торжествовал «королевский триумф». Роджер Мечадо, Лестер Геральд... Еще в начале правления Ричарда III , а может быть и при Эдуарде IV , они объединились с маркизом Дорсетом на континенте.

Генрих VII был обязан своей победой очень и очень многим. Его благодарность имела очень широкие границы и во времени, и в пространстве: она распространялась на людей, связанных далеким прошлым с династией Ланкастеров, пересекала Ла-Манш и находила тех, кто укрывал Тюдора в опасные дни. Бретонцы, французы, шотландцы, англичане... Каждого из них король вознаградил. Многих, даже просто солдат, знал поименно.

Чувства благодарности и обязательств перед прошлым никогда не покидали Тюдора. Он умел быть щедрым, когда щедрость была заслуженна. Не менее сильным было и другое - здравость и трезвость рассудка, они безошибочно подсказывали королю, что необходимо, что возможно, что может и подождать, а там видно будет...

После победы Тюдору предстояло собрать новое, сильное и дееспособное правительство из людей знатных, имеющих международный авторитет, опытных в государственных делах и, конечно, надежных. В этом Генрих мог положиться на сплоченный круг способных и хорошо знакомых ему по годам изгнания господ. С другой стороны, в тот момент важно было привлечь к управлению государством и молодых джентльменов, хорошо знающих и ориентирующихся в ситуации, которая сложилась в стране. В первые же недели своего правления король назначает на ответственные государственные посты двух пожилых служителей церкви. Они служили еще Эдуарду IV , а в Ричарде III быстро разочаровались и стали яростными его противниками. Шестидесятидвухлетний архиепископ Йоркский Томас Ротерэм был назначен канцлером королевства меньше чем через месяц после битвы при Босворте . Важную роль в этом назначении сыграла привязанность к архиепископу семейства Вудвиллей. Ротерэм был одним из самых опытных и знающих министров: с 1474 года он несколько лет исполнял обязанности канцлера страны, пока Ричард не разжаловал его. Таким образом, в его государственной деятельности образовался достаточно длительный перерыв. К тому же в силу возраста он был несколько консервативен и понял, что приноровиться к новому режиму уже вряд ли под силу. Словом, спустя месяц после назначения Томас Ротерэм просит перевести его на другую должность. Просьбу удовлетворили, он становится временным казначеем Англии. Канцлером королевства вместо него назначают Джона Элкока, епископа Вустера. Когда-то он был наставником старшего сына Эдуарда IV . Тогда же, в годы правления Короля Эдуарда , Элкок тесно сотрудничал с Томасом Ротерэмом.

Как только Генрих VII приступил к созданию правительства, занялся делами внутри страны, он тут же обратился к старому своему наставнику и советнику Джону Мортону, епископу Илийскому. В новом и таком трудном деле Тюдору без него не обойтись. А в марте 1486 года Мортон становится канцлером королевства и занимает этот пост до самой смерти в 1500 году. За эти годы он становится архиепископом Кентерберийским и кардиналом. Проницательный, знающий жизнь, обладающий незаурядными способностями, Джон Мортон стоял у истоков заговора против Ричарда III . Именно он до мельчайших подробностей продумал весь план возвращения Генриха на родину, долгие годы жил, надеясь на победу Тюдора, и делал все, чтобы эта мечта осуществилась. Очень немногим мог новый король Англии доверять так, как доверял кардиналу Мортону.

Так же последовательно и обдуманно делались назначения на посты в казначействе. В феврале 1486 года казначеем Англии становится лорд Динэм. Он не оставит пост до смерти в 1501 году. На первый взгляд, его назначение может показаться странным. Ведь он считался стойким сторонником Йорков с 1461 года. Да и государственным деятелем не очень опытным и умелым. Но есть одно «но»... При режиме Ричарда III Динэм служил в Кале и, видимо, сыграл свою роль в побеге графа Оксфорда в 1484 году. Иначе не объяснить то доверие, которое испытывал к лорду Динэму Король Генрих. В конце концов, Тюдор присваивает ему звание рыцаря ордена Подвязки.

Ответственные посты в правительстве, высокое положение в обществе заняли друзья Генриха VII. Это небольшая группа служителей церкви, которые вместе с ним были в изгнании в годы режима Ричарда . Ричард Фокс, Роберт Мортон (племянник кардинала), епископ Питер Кортени и Оливер Кинг. Каждый из них играл важнейшую роль при новом режиме. Кортени стал хранителем королевской печати в первые две недели после Босворта. С первых дней правления Генриха VII он показал себя как человек ответственный в делах государственных. Фокс становится личным секретарем и доверенным короля. По сути, он уже исполнял эти обязанности во Франции. Поэтому можно считать, что его государственная деятельность началась раньше и не прерывалась до 1487 года, когда на посту его сменил Оливер Кинг.

Все королевское хозяйство было как бы построено заново. Люди, которым теперь доверялась судьба страны, рассматривали служение ей как главное дело своей жизни. В основном, все они относились друг к другу доверительно и дружески. Сэр Уильям Стэнли стал камердинером королевского двора. Важнейшие посты заняли люди, которые делили с Генрихом Тюдором тяготы изгнания: сэр Роберт Уиллоби, сэр Ричард Эджкоум, сэр Томас Лавл. Лишь выбор кандидатуры на должность мажордома дворца может показаться неожиданным. Им стал лорд Фитцуолтер. Но, оказалось, что он - приемный сын нового казначея Англии, лорда Динэма. Раньше Фитцуолтер был землевладельцем в Кале. Видимо, и он оказался причастен к организации побега графа Оксфорда в 1484 году.

Были у Фитцуолтера поместья и в Ист-Англии. Именно там позднее он поддерживал тесный контакт с Оксфордом. Оказалось, правда, что в тесном кругу Генриха Тюдора Фитцуолтера отличала от других (того же графа Оксфорда) жестокость и мстительность.

Все перечисленные выше господа входили в королевский совет, состав которого тогда был несколько шире. Но в целом этот государственный орган состоял из людей того же толка, доказавших свою верность и преданность Генриху VII в 1483-1485 годах: Реджинальд Брэй, Ричард Гилдфорд, Джон Риели и Жиль Добени. Все они пользовались огромным влиянием и властью в королевстве. Выше была лишь власть короля, его матери Маргарет Бифорт, Джаспера Тюдора, лорда Стэнли и графа Оксфорда. Последний был и впрямь наделен неограниченными полномочиями. Отличный воин, знающий полководец, граф Оксфорд отвечал за безопасность королевства в самом широком смысле слова. Вот некоторые его должности: лорд гофмейстер и адмирал Англии, констебль лондонского Тауэра.

Сводный брат матери короля Джон Уэлз в 1486 году становится виконтом. Он все еще холост. В конце правления Генрих VII вносит в книгу пэров еще одно имя - Эдуарда Кортени. Он вместе с Тюдором находился в изгнании в 1483-1485 годах. Присвоив товарищу титул графа Девона, король, по сути, вернул это графство семье, которая владела землями Девона много лет в прошлом. В марте 1486 года еще один близкий друг, на которого с 1485 года Генрих мог во всем положиться, Жиль Добени стал бароном.

В государственных делах король Генрих неизменно опирался на помощь малочисленной родни и узкого круга верных со времен изгнания друзей. Пример тому - его коронация 30 октября 1485 года. По давней традиции, сохранившейся и до наших дней, во время церемонии нового короля сопровождали епископ Дарела, Бата и Уэлза. Но в 1485 году эту традицию нарушили: названные епископы были участниками коронации Ричарда III . Вместо них Генриха VII во время торжественного ритуала сопровождали епископ Эксетера - Кортени и епископ Илийский - Мортон. И тот, и другой были главной опорой Тюдора в изгнании. Остальные роли церемониала распределили так: корону Англии держал Джаспер Тюдор, королевский меч - лорд Стэнли, цепь монарха доверили графу Оксфорду. Архиепископ Кентерберийский, Томас Бургчер, невзирая на преклонный возраст - 75 лет - отслужил всю торжественную церемонию коронации. В свое время (период режима Ричарда III) он немало сделал для вдовы Эдуарда IV , Елизаветы Вудвилль и ее детей. Епископ Кортени представлял волю народа, от имени которого произнес признание Генриха королем Англии. Затем участники и зрители церемонии отправились на предусмотренную ритуалом службу. Ее провел епископ Лондона Томас Кемп. Ему было уже далеко за семьдесят. Епископ знавал и лучшие времена десять - двадцать лет тому назад. Сейчас же ему доверили лишь часть церемониала.

Хотя восхождение новой династии было отмечено сохранением экономического равновесия, поиск политической стабильности в конце XV в. оставался первостепенно важным для будущего прогресса. Никто теперь не считает, что более чем тридцатилетние внутренние потрясения, известные как Война Алой и Белой розы, оказались чем-то большим, нежели временным нарушением нормальной жизни нации, или что победа Генриха VІІ при Босуорте (22 августа 1485 г.) имела своими причинами что-то еще помимо простой удачи. И в самом деле, Босуорт оказался решающим сражением только потому, что Ричард III, а также многие члены его свиты и сторонники были убиты; потому, что Ричард до того сам устранил других соперников Генриха VІІ с более предпочтительными правами; и потому, что Генрих дальновидно провозгласил себя королем накануне сражения, что превращало выживших сторонников Ричарда в изменников. Женившись на Елизавете Йоркской, дочери Эдуарда IV, Генрих VII предоставил своим сторонникам-йоркистам, присоединившимся к нему против Ричарда с самого начала, утешительный приз. А последовавшие за этим рождения Артура (1486), Маргариты (1489), Генриха (1491) и Марии (1496) обеспечили «союз двух благородных и славных семейств Ланкастеров и Йорков», который восхвалял тюдоровский хронист Эдуард Холл; отзвук его пышных фраз слышится у Шекспира.

Однако необходимость в стабильности подразумевала нечто гораздо большее, нежели восхождение на престол и брак Генриха VІІ. Победитель при Босуорте смог основать новую династию; оставалось понять, сможет ли он создать новую монархию. Главным требованием было поднять английскую корону, как прежде, над аристократическими группировками. Король должен был не просто царствовать – он должен был править. Слишком долго король Англии был не «королем и императором», а «первым среди равных» . Война Роз не нанесла серьезного долговременного ущерба сельскому хозяйству, торговле и ремеслу, однако подорвала доверие к монархии как институту: король, казалось, не желал или был не способен защитить права всех своих подданных. В частности, королевское правительство перестало быть политически нейтральным, и отдельные личности все чаще манипулировали им как орудием какой-то фракции. Все составляющие системы, особенно система правосудия, были пронизаны семейными связями, соперничеством аристократов, фаворитизмом и сетью личных отношений.

Отдавая должное Эдуарду IV, который, как считал сэр Томас Мор, оставил свое королевство «в спокойствии и процветании», нужно отметить, что при нем восстановительная работа уже началась. Эдуард не достиг значительного прогресса прежде всего из-за своей чрезмерной щедрости, спорного брака с Елизаветой Вудвилл и едва сдерживаемой склонности к кутежу. Его ранняя смерть создала возможность для узурпации власти Ричардом III, главой крупной и необычайно могущественной группировки. Генрих VІІ, напротив, был решительным и трудолюбивым, проницательным и склонным к аскетизму, осторожным с деньгами – почти до жадности или даже алчности, как утверждали некоторые. Еще одним стратегическим преимуществом Генриха в его борьбе за стабильность было то, что успех при Босуорте расчистил перед ним дорогу, как это произошло с Вильгельмом Завоевателем в 1066 г., освободив его, хотя бы временно, от зависимости от какой-то одной группы или фракции. Естественно, Генриху постоянно приходилось заслуживать, укреплять и защищать свою независимость и безопасность, – непростая задача, потребовавшая для своего решения много лет. По сути, первый монарх из династии Тюдоров должен был специально соединять задачу восстановления монархии с защитой ее флангов от сверхактивных заговорщиков-йоркистов.

Из двух йоркистских самозванцев более экзотический Ламберт Симнел (граф Уорикский в 1487 г.) оказался и более опасным из-за ирландской поддержки; восстанию Перкина Уорбека (Ричарда Йоркского) в 90-х годах XV в. было легче противостоять, несмотря на помощь Шотландии. Симнела захватили при Стоуке (16 июня 1487 г.); его сторонников либо убили, либо даровали им прощение, а юного самозванца приняли в королевскую свиту в качестве слуги. Уорбек попал в руки Генриха VІІ в августе 1497 г.; вскоре он злоупотребил мягкостью короля и в 1499 г. был повешен. Его смерть стала предлогом для казни настоящего графа Уорикского. Но потребовалось еще семь лет, чтобы заключение в Тауэр Эдмунда де ла Пола, герцога Саффолкского, завершило защитные меры.

К тому времени стало очевидным, что, если Генриха VII и нельзя превозносить как изобретателя новых методов управления, он, тем не менее, весьма преуспел в исправлении старых. Пробным камнем его политики стало принуждение – принудительное выполнение политических и финансовых обязательств перед Короной, а также установление закона и порядка. Стремясь к восстановлению монархии, Тюдоры исходили из своей веры в то, что способности, верная служба и лояльность режиму должны быть основными причинами продвижения, назначений, королевских благодеяний и вознаграждения. Такие представления очевидно проявились в том, как Генрих VII использовал королевский патронат, и в его выборе министров и советников. Патронат был процессом, при помощи которого Корона вознаграждала своих чиновников и слуг, жалуя им посты, земли, пенсии, годовые ренты и другие доходы и являясь, таким образом, мощным средством политического управления. Все подданные, от знатных пэров до скромных рыцарей и джентри, соперничали друг с другом из-за своей доли в добыче: ни один дворянин не был слишком знатен, для того чтобы избежать участия в этой недостойной возне. Генрих VІІ постепенно видоизменил систему патроната, так чтобы она более реалистично отражала ограниченные ресурсы Короны, а затем принял меры относительно того, чтобы ценность пожалований, скрепленных большой печатью, полностью оправдывала себя с точки зрения окупаемости. Ресурсы монархии Тюдоров до роспуска монастырей и позднее, в последние годы царствования Елизаветы I, были относительно скромными. Генрих VII задал темп распределения королевских доходов для большей части XVI в.; и в самом деле, единственной опасностью, подстерегавшей тюдоровскую модель обращения с деньгами, была склонность к скаредности или излишней экономности. Уровень и количество пожалований могли настолько снизиться по отношению к ожиданиям подданных, что вызывали среди слуг и искателей раздражение, деморализацию и даже активное противодействие Короне.

Все министры Генриха VII были лично отобраны королем за их способности, усердие, проницательность и верность, – еще одна модель, которую почти всегда воспроизводили его потомки Тюдоры. Однако на первый взгляд кажется, что Рейнольд Брей, Ричард Эмпсон и Эдмунд Дадли занимали незначительные должности. Брей был канцлером герцогства Ланкастерского; вскоре после его смерти в 1503 г. его преемником стал Эмпсон. Дадли был «президентом Совета», что по сути подразумевало министра без портфеля. Но Брей и другие, подчиняясь королю, обладали авторитетом, намного превосходящим тот, что подобал им по статусу. Дело в том, что Генрих VІІ в течение удивительно короткого времени сумел создать сеть финансового и административного контроля, и соответствующие документы никогда не выходили из рук государя и немногих избранных, а методы работы были придуманы исключительно ими. Финансовая отчетность, эксплуатация недооцененных земельных ресурсов Короны наиболее современными способами, применявшимися землевладельцами-аристократами, сбор штрафов и повинностей и насильственные меры Генриха VІІ (сомнительная с моральной точки зрения, но, возможно, необходимая система принуждения политических оппонентов или даже явных сторонников к согласию дать финансовые гарантии хорошего поведения) – всеми этими важными делами занимался только король и его ближний круг. Такая система ничем не была обязана Парламенту; она зависела от Совета постольку, поскольку Брей и другие заседали в нем как наиболее доверенные советники монарха; но прежде всего она опиралась на самого короля, а его бдительность и внимание к деталям не знали себе равных. Ничто не ускользало от проницательного взгляда Генриха, а деньги не утекали из его хватких рук. Сохранившиеся книги Палаты, главные документы центра административной координации при Генрихе, подписаны, а значит, проверены (каждая страница и даже каждая запись) самим королем – лучшим предпринимателем из всех когда-либо сидевших на английском престоле.

Тем не менее тюдоровское управление было не только диктаторством, но и партнерством. В Англии не существовало полицейских сил и постоянной армии. Доходов постоянно не хватало для обеспечения растущих потребностей центральной бюрократии и покрытия военных расходов. Джеймс Харрингтон писал в своем трактате «Республика Океания», впервые опубликованном в 1656 г., что правительство может опираться либо на знать, либо на армию. Он был прав: за отсутствием постоянного ополчения Корона отчасти управляла при посредстве территориальных магнатов. Генриху VII и его преемникам удавалось в лучшем случае подчинить себе, в худшем – возглавить аристократические группировки, одновременно используя ресурсы пэров в соответствии с интересами Короны. Короче говоря, «слишком могущественные подданные», о существовании которых сожалел сэр Джин Фортескью в XV в. и Фрэнсис Бэкон в XVІІ в., были необходимы для управления страной. Ведь беспорядок вызывали не столько «слишком могущественные подданные», сколько «недостаточно могущественные короли». И Генрих VІІ, и Генрих VIII понимали это: оба укрощали знать, чтобы оседлать ее.

Здесь методы Генриха VІІ представляли собой оправданное сочетание кнута и пряника. В многочисленном и активном Королевском Совете первый из Тюдоров проводил совещания так, что они попеременно заставляли знать то скучать, то участвовать в его работе. До реформы Совета, осуществленной Генрихом VIII в 1536 г., все титулованные дворяне могли быть его членами, и их политическая идентичность зависела от периодического посещения его заседаний. В Вестминстере Совет собирался в Звездной палате (букв. camera stellata , потому что голубой потолок зала был украшен звездами из листового золота), которая стала местом заседаний как работающего Совета, так и суда. Вне парламентской сессии Звездная палата вплоть до падения Вулси в 1529 г. была главным местом встреч Короны, министров И знати, а при Генрихе VІІ здесь обсуждали вопросы внутренней безопасности, обороны и внешние дела, что по необходимости требовало поддержки магнатов, отвечавших также за сбор ополчений в графствах и являвшихся командирами армии. При Генрихе VІІ Совет никогда не обсуждал фискальные вопросы и принудительные меры, поскольку эти дела постоянно находились в руках министров и тех, кто принадлежал к двум судебным ведомствам, известным как Совет правоведов и Суд аудита при Королевском Совете. Однако, сделав участие в работе Совета частью статуса магната, Генрих VІІ приблизился к тому, чтобы устранить угрозу враждебности со стороны знати, вызывавшейся отсутствием коммуникации и изоляцией в политической пустыне.

Затем Генрих VІІ сделал решительную попытку передать командование замками и гарнизонами и, насколько возможно, надзор за военными делами членам королевской свиты и начинал прямую атаку на локальную власть магнатов на местах всякий раз, когда чувствовал, что этой властью пользуются вопреки королевским интересам, как он их понимал. Подобные атаки обычно принимали одну из двух форм: либо судебных преследований и штрафов за дурное управление, либо более суровых мер – объявления вне закона и конфискации имущества.

Например, Джорджа Невилла, лорда Бергенни, в 1507 г. судили в Суде королевской скамьи за то, что он содержал, по сути, незаконную армию. Он признал свою вину (так обычно поступали при Генрихе VII, потому что это обходилось дешевле) и был оштрафован на 70650 фунтов: цена (5 фунтов в месяц за человека), которую он должен был заплатить за то, что нанял на службу 471 человека сроком на 30 месяцев, с 10 июня 1504 г. по 10 декабря 1506 г. По всей видимости, «армия» Невилла состояла из 25 джентльменов, 4 клириков, 440 йоменов, одного сапожника и одного медника – Тюдоры все точно запиcывaли. В данном случае Генрих VII отнюдь не был против наемных отрядов как таковых; он ценил отряд Бергенни, вплоть до последнего кентского медника, тем более что Бергенни оплачивал счет. Несмотря на мирную внешнюю политику Генриха VII, Англия была тесно связана с европейскими делами, не говоря уже о постоянно меняющихся отношениях с Шотландией. Краткий брак принца Артура с Екатериной Арагонской в 1501 г. значительно поднял престиж Генриха VII в Европе, тогда как договор с Анной Бретонской обязал его в 1492 г. предпринять краткое вторжение во Францию. Англия, или, точнее, король Англии, практически не имела никакой армии, за исключением тех отрядов, что по требованию набирались в королевских доменах или же предоставлялись знатью. Поэтому в деле Бергенни, служившем примером и предостережением, особенно важным было то, что по рождению он был из Йорков и был замешан в неудачном восстании корнуолльцев в 1497 г.

Однако гораздо более суровой и эффективной мерой служила конфискация имущества. Акты объявления вне закона представляли собой парламентские статуты, провозглашавшие человека осужденным за государственную измену, его собственность конфискованной в пользу Короны, а его кровь «испорченной». Этот метод почти всегда подразумевал казнь жертвы, что не обязательно сопровождалось полной конфискацией ее земель. Большинство объявлений вне закона по традиции позднее отменялось в пользу наследников, но это не всегда подразумевало возвращение всей собственности. В правление Генриха VII вне закона было объявлено 138 человек, и 86 этих объявлений так никогда и не были отменены. При Генрихе VII были отменены только 46 таких объявлений, а при Генрихе VIII – шесть. Если сравнить эти цифры с данными по правлениям Генриха VI, Эдуарда IV и даже Ричарда III, то сопоставление окажется не в пользу первых, что отражает жесткость политики Тюдоров. Генрих VII осознал, что объявления вне закона не просто орудие фракции и династических интриг: их можно было использовать, чтобы смирить «слишком сильных» или враждебно настроенных магнатов и в то же самое время значительно увеличить власть и доходы Короны. Подобным же образом Генрих VIII после Благодатного паломничества (1536) и Елизавета I после Северного восстания (1569) использовали объявления вне закона, для того чтобы укрепить территориальное могущество Короны и искоренить сопротивление магнатов. Однако требовалась известная тонкость, чтобы последствия применения этого метода не оказались негативными. Слишком частое его применение и постоянный отказ отменить объявления вне закона в пользу наследников могли привести к недовольству пэров, чье сотрудничество с монархом оказалось бы под угрозой. Объявления вне закона могли также нанести серьезный ущерб, если они оставляли вакуум власти на определенной территории, как случилось в Восточной Англии, когда третий герцог Норфолкский был объявлен вне закона Генрихом VIII в 1547 г. Его объявление вне закона, отмененное Марией Тюдор в 1553 г., породило нестабильность, с которой Корона не смогла легко справиться, и проложило путь восстанию Кета в 1549 г.

Историки полагают, что в конце правления Генрих VII перестарался со своей политикой силы. В 1506 г. он поручил некоему Полидору Вергилию, приезжему сборщику папских налогов, написать историю Англии, и именно Полидор высказал мнение, что первый Тюдор после 1502 г. практиковал жесткие финансовые меры из алчности:

«Ибо он начал обращаться со своими людьми более сурово и жестоко, нежели это было в его обычае, для того (как он сам утверждал), чтобы удостовериться, что они полностью и совершенно пребывают в повиновении ему. Сами же подданные имели иное объяснение его делам, так как они считали, что страдают не за свои грехи, но из-за жадности своего монарха. Не вполне понятно, была ли жадность причиной с самого начала; однако впоследствии она стала очевидной».

Споры относительно алчности Генриха VII все еще продолжаются. Каким бы ни оказался их итог, доказаны три положения. Во-первых, Генрих VII использовал взимание штрафов-залогов на сумму от 100 до 10 тыс. фунтов, чтобы принудить своих подданных к тому, что он считал приемлемым поведением. Эти залоги предназначались для того, чтобы держать политически активную часть нации, и прежде всего знать, в зависимости от милости короля и иметь возможность обойти надлежащую процедуру общего права, в случае если жертвы совершат преступление. Если считалось, что кто-то совершил правонарушение, его просто преследовали за долг в соответствии с его залогом, а оспорить по суду природу или состав предполагаемого преступления было невозможно. Другими словами, Генрих VII использовал залоги, чтобы обойти закон, точно так же как Иоанн и Ричард II использовали незаполненные хартии в качестве инструмента тирании. Кроме того, Эмпсон и Дадли подкупали судей, чтобы те выносили вердикты в пользу Генриха VII на процессах о феодальных правах. Лучшим примером может служить дело о поместьях графа Уэстморлендского. В правление Генриха VIII пришлось провести расследование Королевского Совета, чтобы устранить злоупотребления. И наконец, Генрих VII торговал должностями, включая высшие судебные посты. Он дважды продал должность высшего судьи Суда общих тяжб, и за высокую цену. Он также продал должности королевского прокурора, хранителя свитков и спикера Палаты общин.