«Дагестанский государственной университет». Министерство образования и науки рф

Термин “славянофилы”, по существу, случаен. Это название им было дано их идейными оппонентами – западниками в пылу полемики. Сами славянофилы первоначально открещивались от этого названия, считая себя не славянофилами, а “русолюбами” или “русофилами”, подчеркивая, что их интересовали преимущественно судьба России, русского народа, а не славян вообще. А.И. Кошелев указывал, что их скорее всего следует именовать “туземниками” или, точнее, “самобытниками”, ибо основная их цель состояла в защите самобытности исторической судьбы русского народа не только в сравнении с Западом, но и с Востоком. Для раннего славянофильства (до реформы 1861 г.) не был характерен также и панславизм, присущий уже позднему (пореформенному) славя­нофильству. Славянофильство как идейно-политическое течение русской общественной мысли сходит со сцены примерно к середине 70-х годов XIX в.

Основной тезис славянофилов – доказательство самобытногопути развития России, точнее – требование “идти по этому пути”, идеализация “самобытных” учреждений, в первую очередь кресть­янской общины и православной церкви.

Правительство настороженно относилось к славянофилам: им запрещали демонстративное ношение бороды и русского платья, некоторых из славянофилов за резкость высказываний сажали на несколько месяцев в Петропавловскую крепость. Все попытки издания славянофильских газет и журналов немедленно пресе­кались. Славянофилы подвергались гонениям в условиях усиления реакционного политического курса под влиянием западноевро­пейских революций 1848 – 1849 гг. Это заставило их на время свернуть свою деятельность. В конце 50-х – начале 60-х годов А.И. Кошелев, Ю.Ф. Самарин, В.А. Черкасский – активные участники в подготовке и проведении крестьянской реформы.

Западничество, как и славянофильство, возникло на рубеже 30 – 40-х годов XIX в. Московский кружок западников оформился в 1841 – 1842 гг. Современники трактовали западничество очень широко, включая в число западников вообще всех, кто противостоял в своих идейных спорах славянофилам. В западники наряду с такими умеренными либералами, как П.В. Анненков, В.П. Боткин, Н.Х. Кетчер, В.Ф. Корш, зачислялись В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.П. Огарев. Впрочем, Белинский и Герцен сами называли себя “западниками” в своих спорах со славянофилами.

По своему социальному происхождению и положению большинство западников, как и славянофилов, относились к дво­рянской интеллигенции. В число западников входили известные профессора Московского университета – историки Т.Н. Гра­новский, С.М. Соловьев, правоведы М.Н. Катков, К.Д. Кавелин, филолог Ф.И. Буслаев, а также видные писатели И.И. Панаев, И.С. Тургенев, И.А. Гончаров, позднее Н.А. Некрасов.

Западники противопоставляли себя славянофилам в спорах о путях развития России. Они доказывали, что Россия хотя и “запоз­дала”, но идет по тому же пути исторического развития, что и все западноевропейские страны, ратовали за ее европеизацию.

Западники возвеличивали Петра I, который, как они говорили, “спас Россию”. Деятельность Петра они рассматривали как первую фазу обновления страны, вторая должна начаться проведением реформ сверху – они явятся альтернативой пути революционных потрясений. Профессора истории и права (например, С.М. Соловь­ев, К.Д. Кавелин, Б.Н. Чичерин) большое значение придавали роли государственной власти в истории России и стали основопо­ложниками так называемой государственной школы в русской историографии. Здесь они основывались на схеме Гегеля, считав­шего государство творцом развития человеческого общества.

Свои идеи западники пропагандировали с университетских кафедр, в статьях, печатавшихся в “Московском наблюдателе”, “Московских ведомостях”, “Отечественных записках”, позже в “Русском вестнике”, “Атенее”. Большой общественный резонанс имели читаемые Т.Н. Грановским в 1843 – 1851 гг. циклы публичных лекций по западноевропейской истории, в которых он доказывал общность закономерностей исторического процесса в России и западноевропейских странах, по словам Герцена, “историей делал пропаганду”. Западники широко использовали и московские сало­ны, где они “сражались” со славянофилами и куда съезжалась просвещенная элита московского общества, чтобы посмотреть, “кто кого отделает и как отделают его самого”. Разгорались жаркие споры. Выступления заранее готовились, писались статьи и трак­таты. Особенно изощрялся в полемическом задоре против славя­нофилов Герцен. Это была отдушина в мертвящей обстановке николаевской России.

Несмотря на различия в воззрениях, славянофилы и западники выросли от одного корня. Почти все они принадлежали к наиболее образованной части дворянской интеллигенции, являясь крупными писателями, учеными, публицистами. Большинство их были воспитанниками Московского университета. Теоретической осно­вой их взглядов была немецкая классическая философия. И тех и других волновали судьбы России, пути ее развития. И те и другие выступали противниками николаевской системы. “Мы, как двуликий Янус, смотрели в разные стороны, но сердце у нас билось одно”, – скажет позднее Герцен.

Надо сказать, что за “народность” выступали все направления русской общественной мысли – от реакционной до рево­люционной, вкладывая в это понятие совершенно различное содер­жание. Революционное рассматривало “народность” в плане демократизации национальной культуры и просвещения народных масс в духе передовых идей, видело в народных массах социальную опору революционных преобразований.

3. Революционное направление

Революционное направление сформировалось вокруг журна­лов "Современник" и "Отечественные записки", которыми ру­ководил В.Г. Белинский при участии А.И. Герцена и Н.А. Не­красова. Сторонники этого направления также считали, что Россия пойдет по европейскому пути развития, но, в отличие от либералов, полагали, что революционные потрясения неизбежны.

До середины 50-х гг. революция была необходимым усло­вием отмены крепостного права и для А.И. Герцена. Отмеже­вавшись в конце 40-х гг. от западничества, он пришел к идее "русского социализма ", который основывался на свободном разви­тии русской общины и артели в соединении с идеями европей­ского социализма и предполагал самоуправление в общегосудар­ственном масштабе и общественную собственность на землю.

Характерным явлением в русской литературе и публицистике того времени было распространение в списках “крамольных” стихов, политических памфлетов и публицистических “писем”, которые в тогдашних цензурных условиях не могли появиться в печати. Среди них особенно выделяется написанное в 1847 г.Белинским “ Письмо к Гоголю”. Поводом к его написанию явилась публикация в 1846 г. Гоголем религиозно-философского произве­дения “Выбранные места из переписки с друзьями”. В опубликованной в “Современнике” рецензии на книгу Белинский в резких тонах писал об измене автора своему творческому наследию, о его религиозно-“смиренных” взглядах, самоуничижении. Гоголь счел себя оскорбленным и направил Белинскому письмо, в котором расценивал его рецензию как проявление личной неприязни к себе. Это и побудило Белинского написать свое знаменитое “Письмо к Гоголю”.

В “Письме” острой критике подвергнута система николаевской России, представляющая, по словам Белинского, “ужасное зрелище страны, где люди торгуют людьми где нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей”. Белинский обрушивается и на официальную церковь – прислужницу самодержавия, доказывает “глубокий атеизм” русского народа и ставит под сомнение религиозность церковных пастырей. Не щадит он и знаменитого писателя, называя его “проповедником кнута, апостолом невежес­тва, поборником обскурантизма и мракобесия, панегиристом та­тарских нравов”.

Самые ближайшие, насущные задачи, стоявшие тогда перед Россией, Белинский сформулировал так: “Уничтожение крепостно­го права, отменение телесного наказания, введение, по возмож­ности, строгого исполнения хотя тех законов, которые уже есть”. Письмо Белинского распространилось в тысячах списков и вызвало большой общественный резонанс.

Самостоятельной фигурой в идейной оппозиции николаев­скому правлению стал П.Я. Чаадаев (1794 - 1856). Выпускник Московского университета, участник Бородинского сражения и "битвы народов" под Лейпцигом, друг декабристов и А.С. Пушкина, он в 1836 г. опубликовал в журнале "Телескоп" первое из своих "Философических писем", которое, по словам Герцена, "потрясло всю мыслящую Россию". Отрицая офици­альную теорию "удивительного" прошлого и "великолепного" настоящего России, Чаадаев дал весьма мрачную оценку исто­рического прошлого России и ее роли в мировой истории; он крайне пессимистически оценивал возможности обществен­ного прогресса в России. Главной причиной отрыва России от европейской исторической традиции Чаадаев считал отказ от католицизма в пользу религии крепостного рабства - право­славия. Правительство расценило "Письмо" как антиправи­тельственное выступление: журнал был закрыт, издатель от­правлен в ссылку, цензор уволен, а Чаадаев объявлен сумасшедшим и отдан под надзор полиции.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

хорошую работу на сайт">

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Дагестанский государственной университет»

Филологический факультет

Курсовая работа

студента 2 курса отделения

специальности 021400 - журналистики

«Российские газеты и журналы 50-60-х годов XIX века»

Исрафилова Исрафила Раджабалиевича

Научный руководитель: доцент, д.ф.н. Р.З.Акавов

Работа допущена к защите:

Заведующий кафедрой печатных СМИ

Доцент, к.и.н. Алипутов С.И.

Махачкала - 2014

Введение

Глава 1. Газеты и журналы 50-60-х годов XIX века

Заключение

Литература

Введение

Неспокойная политическая обстановкав западной Европе и в России привели еще большему ужесточению цензуры. Был учрежден специальный комитет по проверке содержания выпускаемых периодических издания и действий цензуры. Лишь “Северная пчела”, “Библиотека для чтения” и “Москвитянин” получили одобрение комитета. “Отечественные записки”, “Современник” и другие прогрессивные издания были строжайше предупреждены, некоторые литераторы, например, Салтыков-Щедрин, были отправлены в ссылку. Только смерть уберегла Белинского от подобной участи. Было решено создать дополнительный постоянно действующий негласный комитет (“Бутурлинский” комитет) , который осуществлял бы усиленный контроль за работой цензуры и за содержанием журналов. Причем цензуре должны были подвергаться не только новые статьи, но и уже опубликованные, если их собираются перепечатывать другие издания. Председатель комитета Бутурлин даже в евангелие усматривал демократический, а в формуле “официальной народности” - и вовсе революционность. Было запрещено обсуждать в печати любые мероприятия. Гонениям подверглись даже славянофилы, был прекращен выпуск их “Московского сборника”. Порицания получал даже журнал “Москвитянин”. Закрылись многие издания, в частности, “Литературная газета”. Большинство журналов потеряли свое лицо, писатели печатались, где придется. Пришел в упадок отдел литературной критики. Общий дух изданий стал беспристрастным и объективистски-либеральным. Получил развитие легковесный и пустой литературный фельетон. Разрослись в журналах отделы науки. Их статьи были мало интересны публике, ибо носили узкоспециализированный характер. Эти тенденции коснулись даже “Современника”, который стал менее ярким и либеральным. Журнал снова стал важнейшим типом СМИ этого времени - литературно-общественный ежемесячник. “Захирела” “Северная пчела”. Лишь Крымская война и ее окончание вызвали оживление на газетно-журнальном рынке. В 40-50-е гг. у “Северной пчелы” появился конкурент - “Санкт-Петербургские ведомости”. Они выходили большим форматом, и давали не только подборки новостей из иностранных газет, но публиковали сообщения собственных корреспондентов за рубежом. После 1855 г. газеты снова получили право писать о событиях внешней и внутренней политики России. Стало легче организовать новую газету. В 1855-1864 гг. было разрешено к изданию около 60 газет, но реально издавалось 28.

Объектом исследования являются несколько газет и журналов 50-60-х годов XIX века.

Выбор темы обусловлен нашим интересом к истории журналистики, так как развитие российской печати на страницах прессы занимает не последнее место в журналисткой деятельности.

Степень изученности данной темы высока. Теме истории журналистики России посвящены труды следующих ученых: М.М.Козлова М.М.Козлова История отечественных средств массовой информации. Учебное пособие.-М-2000г., И.К.Кременская И.К.Кременская Рукописная публицистика и А. И. Герцен // Русская литература и журналистика в движении времени. Ежегодник кафедры истории русской литературы и журналистики. М., 2012«Современник». , А.В.Западова А.В.Заподова История русской журналистики XVIII-XIX веков. Издательство «Высшая школа», М-1973. , Г.Ш.Лапшина Г.Ш.Лапшина История отечественной журналистики XIX века. М. ИМПЭ им. А.С. Грибоедова, 2003 , Л.Громова Л.Громова История русской журналистики 18-19 век. СПб 2003. - 672 с. ,

Цель настоящей работы описание и анализ некоторых газет и журналов в указанный период.

Структура работы такова: она состоит из введения, основной части заключения и списка использованной литературы. Глава первая посвящена литературному и общественно-политическому альманаху «Полярная звезда», которая издавалась Герценом и Огарёвым в Вольной русской типографии, говорится о газете «Колокол». Также речь идет журналах «Русское слово» и

В ходе реализации цели определились следующие задачи нашей работы: политический цензура печатный журналистика

1. проведение исследования печатных периодических изданий с целью определения качества, количества и тематической направленности публикуемой ими информации;

2. выявление функциональной направленности подачи информации

3. изучить историю развития журналистики 19 века

4. изучить особенности журналистики 19 века;

Глава 1. Г азеты и журналы 50-60-х годов XIX века

А.И. Герцен, зарекомендовавший себя как талантливый публицист, философ и беллетрист уже в «Отечественных записках», оказался первым, кто сделал прорыв в области свободного слова в России. Убедившись, что на родине нет настоящей свободы слова, и стремясь открыто поставить вопрос об отмене крепостного права, уничтожении старой бюрократии, журналист решил в конце 40-х годов уехать из России и стать эмигрантом.

Герцен оказался за границей в Канун революции 1848 г. Он полагал, что европейская революция выведет и Россию на путь прогресса. Однако этого не произошло. Сама революция 1848 г. не увенчалась успехом, буржуазия осталась у власти, и трудящиеся не получили ожидаемого освобождения от власти аристократов и буржуазии. Буржуазные порядки оказались живучими. Герцен очень тяжело переживал крах своих надежд на успех в революции 1848 г. Писатель испытал определенную «духовную драму», разочаровавшись в результатах борьбы народных масс во Франции. Тем не менее, он остается за границей, постепенно преодолевает свою душевную травму, свой духовный кризис. Вскоре Герцен приходит к мысли, что Россия раньше других стран сможет прийти к социализму, опираясь на свои революционные традиции, используя в качестве ячейки социализма русскую земельную общину. Добившись освобождения крестьян от крепостного состояния, наделив их землей, передав им всю землю, Герцен полагал достигнуть социалистического правопорядка. Идея русского утопического социализма поддерживает Герцена в его дальнейшей практической деятельности. Он надеется, что и другие славянские народы с помощью великого русского народа, сбросившего иго самодержавия, также пойдут по пути прогресса и процветания.

Герцен все больше укрепляется в мысли, что «слово есть тоже Дело» Г.Ш.Лапшина История отечественной журналистики XIX века. М. ИМПЭ им. А.С. Грибоедова, 2003 . Уже в 1849 г.

У него возникает план организации русской свободной печати за границей, но осуществить это намерение он смог только в 1853 г.

Первоначально Герцен решил ознакомить Европу с положением дел в царской России, показать и нелепость крепостнических отношений, и наличие революционных сил, традиций в русском народе. Он печатает брошюры «Россия», «Русский народ и социализм», большую книгу на французском языке «О развитии революционных идей в России». Затем выдвигает новую задачу -- издание революционной литературы для России. Публикует листовку-воззвание «Вольное русское книгопечатание в Лондоне. Братьям на Руси». Герцен убеждает русских передовых людей воспользоваться его типографией, призывает к сотрудничеству. «Все, написанное в духе свободы, будет напечатано», -- обещает он. Вскоре Герцен печатает листовки и брошюры: «Юрьев день! Юрьев день!», «Крещеная собственность». В них он порицает крепостничество, защищает идею общинной солидарности, выдвигает требование передачи земли крестьянству. Если дворяне не поймут необходимости отмены крепостного права, утверждает Герцен, то дело будет решено топором мужика.

Значительным документом революционной пропаганды была прокламация «Поляки прощают нас», выпущенная Герценом. Здесь речь шла о законности борьбы польского народа против царизма, об общности революционного дела польского и русского народов. Русские революционеры, заявляет Герцен, будут бороться за польскую свободу вместе с поляками Западов А.В. История русской журналистики XVIII - XIX вв. М., 2004. .

«Полярная звезда» Герцена

Наконец в 1855 г. было предпринято издание периодического альманаха «Полярная звезда». Создание революционной печати было наиболее важной задачей Вольной русской типографии в Лондоне.

И в названии альманаха, и в его обложке, на которой были изображены под сияющей звездой профили пятерых казненных декабристов, и в содержании номеров Герцен подчеркивал связь своего революционного издания с декабристами.

Вопросы литературы не получили в издании большого места, что дало повод упрекать Герцена в том, что «Полярная звезда» чужда нынешнему движению русской литературы. Объяснял это трудностями получения книг из России, а также тем, что конкретные оценки и отзывы «Полярной звезды» могли быть опасны «для книг и лиц в России». Попутно он высказал неудовлетворенность литературой последних лет царствования Николая I, которая «пела с замком на губах». Идейно-политическое направление альманаха получило выражение в программных выступлениях Герцена и Огарева. Призывы к Александру II дать «свободу русскому слову», землю и свободу крестьянам сочетались с утопической верой в возможность их осуществления «сверху». Статья «Еще раз Базаров» отразила столкновение Герцена с молодым поколением русских революционеров - «молодой эмиграцией» 1 . Статья Огарева «Памяти художника» содержит размышления о неразрывной связи художника с общественной жизнью. В «Полярной звезде» впервые увидели свет многие главы «Былого и дум» Герцена, стихотворения Огарева, письмо В.Г.Белинского к Гоголю, свободолюбивые стихи А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, К.Ф.Рылеева, В.К.Кюхельбекера, А.И.Одоевского, В.С.Печерина и другие агитационные песни Рылеева и А.А.Бестужева и др. Анонимно напечатаны: поэма Н.А.Некрасова «В.Г.Белинский», стихотворение Е.П.Ростопчиной «Насильственный брак» (об отношениях Николая I и Польши), «Русский бог» П.А.Вяземского, стихи А.А.Григорьева, две «Песни крымских солдат», в создании которых участвовал Л.Н.Толстой, и другие. Большинство этих публикаций вошло в сборник «Русская потаенная литература XIX столетия» с предисловием Н.Огарева» (Лондон, 1861) 2 .

1.Есин Б.И. История русской журналистики XIX века. М., 2003.

2. Базилева 3.П. «Колокол» А. И. Герцена (1857-1867 гг.). М., Госполитиздат 1949.

В «Полярной звезде» опубликованы разоблачительные «Материалы для истории русской цензуры при императоре Николае», секретные агентурные донесения по делу М.В.Петрашевского, «Философическое письмо» П.Я.Чаадаева, письма Пушкина к декабристам, статья М.С.Лунина «Взгляд на тайное общество в России». А также «Воспоминания о К.Ф.Рылееве» Н.А.Бестужева, описание казни декабристов, записки декабристов И.Д.Якушкина и Н.А.Бестужева и др. Из многочисленных писем, поступивших в редакцию после выхода 2 книги, Герцен комплектовал сборники «Голоса из России» Ленин В.И. Памяти Герцена. - Полн. собр. соч., т. 21.

Альманах «Полярная звезда» была первым бесцензурным повременным изданием русской демократии, сыгравшим выдающуюся роль в воспитании революционеров в России. Ее историческое значение определено Лениным: «Герцен создал вольную русскую прессу за границей - в этом его великая заслуга. «Полярная звезда» подняла традицию декабристов» (Соч., т. 18, с. 12). «П.з.» пользовалась огромным влиянием. Н.А.Добролюбов записал в дневнике после чтения «П.з.»: «Много тяжелых, грустных, но гордых мыслей бродило в моей голове…» . Н.Г.Чернышевский воспользовался главами «Былого и дум» для характеристики идейной жизни 40-х годов в «Очерках гоголевского периода русской литературы». И. Д.Якушкин писал Герцену об успехе «П.з.» в Сибири Сам Герцен писал впоследствии: «Знамя «Полярной звезды», требования, поставленные ею, совпали с желанием всего народа русского, оттого они и нашли сочувствие». В начале 60-х годов, когда влияние Герцена в России упало, издание «П.з.» приостановилось. Книга 8, выпущенная после 7-летнего перерыва, заполнена исключительно статьями Герцена и стихами Огарева.

«Колокол»

В 1856 г. в Лондон приезжает друг Герцена Н.П. Огарев, чтобы принять участие в деятельности Вольной русской типографии. Учитывая оживление демократического движения после окончания Крымской войны, они вдвоем принимают решение издавать периодический орган, который будет выходить значительно чаще «Полярной звезды», и дают ему название «Колокол». «Колокол» стал выходить с июля 1857 г. Это была газета, которую печатали один-два раза в месяц, но иногда периодичность меняли,«Vivo voco!», т.е. «Зову живых!» провозглашали Герцен и Огарев в эпиграфе своей газеты. Позднее к нему присоединился еще один: «Земля и воля», что выражало главное требование «Колокола» по крестьянскому вопросу. В программе издания выдвигались три основных требования:

«Освобождения слова от цензуры!

Освобождение крестьян от помещиков!

Освобождение податного сословия <т.е. крестьян> -- от побоев!» 1

Герцен с первых же номеров развернул в «Колоколе» критику крепостников-помещиков, всего государственного строя царской России. Особенно остро критикует он помещиков, их жестокое отношение к крестьянам, царских сановников-казнокрадов, глухих к страданиям народных масс. Вместе с тем Герцен еще надеется в среде передового дворянства найти по примеру декабристов людей, способных заставить правительство отказаться от своей жестокой политики по отношению к собственному народу.

Герцен много сделал для развития газетно-журнальных жанров революционного издания. У него появился прообраз передовой статьи. Он ввел много рубрик: «Под суд», «Правда ли?», «Под спудом», очень ярким сделал отдел мелких критических корреспонденции под названием «Смесь», успешно использовал памфлет, мастерски вел комментирование сообщений из России.

Базилева 3.П. «Колокол» А. И. Герцена (1857-1867 гг.). М., Госполитиздат 1949.

Горячий патриотизм был основой всех разоблачений Герцена, его критики.

Однако Герцену присущи в это время были и определенные иллюзии. Он еще верил в добрые намерения дворянского царя Александра II, он еще полагал возможным прогресс страны по доброй воле дворян, надеялся на отмену крепостничества «сверху». В конце 1850-х годов Герцен обращается с рядом открытых писем к царю, где выражает свою надежду, что царь не позволит дальше обманывать себя и даст свободу крестьянам. Надо сказать, что уже сам факт обращения частного лица, журналиста, к царю-самодержцу всея Руси как равному гражданину было невиданной дерзостью. Такое обращение Герцена несло в себе революционный заряд, заряд непочтения. Но все же это была слабость Герцена, что было проявлением либеральных колебаний, надежд на добрую волю царя. Такая позиция Герцена вызвала протест со стороны последовательных русских демократов, какими были Чернышевский и Добролюбов. Но, конечно, эти либеральные ноты у Герцена были лишь отступлением от демократической линии, а не выражением существа его издания. Главная причина этих колебаний пояснена В.И. Лениным в статье «Памяти Герцена». Герцен, выехавший из России в 1847 г., не мог еще видеть в ней революционного народа: народ спал, задавленный веками крепостнического гнета. Но стоило Герцену увидеть революционный народ в шестидесятые годы, он твердо встал за революцию.

Реформа 1861 г., которую царское правительство все же вынуждено было провести и отменить крепостное право, сначала обрадовала Герцена, но анализ условий освобождения еще раз раскрыл глаза Герцену на антинародную политику в крестьянском вопросе правительства. Восстания крестьян против условий освобождения, которые снова закабаляли, обезземеливали их, заставили Герцена повести более решительно пропаганду революционной борьбы за волю и землю. Герцен и особенно Огарев критикуют крестьянскую реформу 1861 г. «Народ царем обманут», -- пишет «Колокол» в июле 1861 г. Герцен дает широкую информацию и комментарий к восстаниям в России против реформы. «Русская кровь льется», -- пишет Герцен о карательных мерах царского правительства. Особенно его потрясло восстание в селе Бездна, где были расстреляны крестьяне и убит их предводитель Антон Петров.Теперь Герцен и Огарев прямо обращаются к русскому народу и революционной молодежи с призывом к восстанию против самодержавия. Герцен осуждает правительство за арест и ссылку вождя русской демократии -- Н.Г. Чернышевского. Огарев пишет ряд прокламаций, обращенных к войску, молодежи. «Заводите типографии!», -- советуют они революционерам в России. Герцен решительно рвет с либералами (Тургеневым и др.), которые встали на сторону правительства. Особенно ярко революционные убеждения Герцена и Огарева проявились в связи с польским восстанием 1863 г. Русское общество, в том числе либеральное, было охвачено патриотическим шовинизмом, царские войска жестоко расправлялись с повстанцами. В этих условиях Герцен принял сторону повстанцев. Он привлек в «Колокол» В. Гюго для поддержки польского восстания. В. Гюго написал обращенные к русским войскам пламенные слова: «Перед вами не неприятель, а пример». Резко осудил «Колокол» главаря консервативной русской журналистики Каткова, который требовал расправы с мятежными поляками. Катков, в свою очередь, начал публичную дискредитацию идей Герцена.

Успех «Колокола» все годы издания был чрезвычайным. Россия, по свидетельству современников, была наводнена этой революционной газетой.

Однако в России революционная ситуация конца 50-х -- начала 60-х годов не переросла в революцию -- стихийные крестьянские бунты не могли привести к успеху. Царизму удалось справиться с кризисом, изолировать вождя русской революционной демократии Чернышевского, сослав его в далекую Сибирь.

В связи с таким положением в стране «Колокол» стал выходить реже и в 1867 г. перестает издаваться вовсе. Испытав сожаление, что революция в России не осуществилась, Герцен в последний год издания «Колокола» начинает все чаще обращаться к фактам революционной борьбы европейского пролетариата, деятельности I Интернационала, организованного К. Марксом. Особенно интересными в этом отношении являются «Письма к старому товарищу», написанные уже после закрытия «Колокола». Это обращение к концу жизни (Герцен умер в 1870 г.) к I Интернационалу подчеркивает чуткость русского журналиста ко всем новым фактам революционной деятельности на Западе. Но главная боль Герцена была в России: ни свободы, ни демократии в ней не осуществилось.

Следует отметить, что идеи Белинского и Герцена оказали большое воздействие на многих общественных и литературных деятелей народов России и славянских стран последующих десятилетий.

ЖУРНАЛ РУССКОЕ СЛОВО 1859 - 1866

«РУССКОЕ СЛОВО» -- ежемесячный журнал, выходивший в Петербурге в 1859--1866. В 1862 журнал был приостановлен цензурой на 8 месяцев. В 1866 вышел только первый номер, после которого журнал вновь был задержан, а затем и совсем закрыт.

«Русское слово» издавалось в 1859--1862 графом Г. А. Кушелевым-Безбородко, в 1862--1866 -- Г. Е. Благосветловым. Редактором до 1860 был первый издатель совместно с Я. Полонским и А. Григорьевым; с 1860--1864 журнал редактировал Г. Е. Благосветлов, с 1864 -- Н. А. Благовещенский. В 1866 П. Н. Ткачевым было издано два тома «учено-литературного сборника» «Луч», который явился продолжением закрытого «Русское слово». Том II был конфискован, и дальнейшее издание сборника было запрещено цензурой. Другим детищем «Русского слова» был журнал «Дело».

В истории «Русское слово». Отчетливо выделяются два периода: 1859--1860 и 1860--1866. Не обладая ни сколько-нибудь разработанной социально-политической программой, ни журналистскими данными, Г. А. Кушелев привлек в состав редакции и к сотрудничеству очень разношерстную группу писателей. Фактически идейным вдохновителем журнала на первых порах был А. Григорьев, который пытался продолжить на страницах журнала линию «молодой редакции» «Москвитянина». Однако идейное руководство А. Григорьева не получило поддержки ни внутри редакции, ни среди сотрудников. В число последних с самого начала были приглашены с одной стороны, Майков, Фет, Эдельсон, гр. Уваров, Лажечников, Маркевич, Достоевский, а с другой, Михайлов, Благосветлов, Никитин. А. Григорьев все время чувствовал себя в журнале среди «врагов». Кушелев в 1860 сделал редактором «Русское слово.» Г. Е. Благосветлова которому летом того же года совсем подарил неудавшийся журнал. Новый редактор, образованный, предприимчивый, а главное -- человек с четким радикальным мировоззрением, сумел сгруппировать вокруг журнала основное ядро идейно-родственных сотрудников. Этот состав, во главе с Д. И. Писаревым, В. Зайцевым, Н. В. Шелгуновым, Н. В. Соколовым. Он придал журналу «Русское слово» ту очень яркую и выразительную физиономию, которая обеспечила журналу место крупнейшего органа русской радикальной мелкобуржуазной демократии. Во вторую половину 1860 «Русское слово» носило еще отпечаток осуществлявшейся перестройки. С 1861 журнал стал подлинно боевым органом, резко и смело выступив против господствующего культурно-политического уклада и его идеологов, в частности против «благонадежной» периодики. В 1864--1865, отойдя вправо, «Русское слово» заняло самостоятельную позицию по отношению к революционной демократии, развернув острую полемику с «Современником».

Идейным вождем журнала в течение всего этого периода был Писарев Кузнецов Ф.Ф. Журнал «Русское слово». М., «Художественная литература», 1965. . Наиболее значимым отделом журнала был литературно-критический. Журнал «Русское слово» стремилось защищать интересы голодных и раздетых. Но в борьбе за изменение их положения оно не считало возможным опереться на эксплуатируемые классы, отказывая крестьянству в революционных возможностях. Главные принципы положительной программы журнала заключались в утверждении просветительства как очередной задачи, в утверждении решающего значения интеллигенции.

Распространение образования, опирающегося на материалистическую естественнонаучную базу, должно было поднять производительные силы страны и привести к всеобщему преуспеянию. Материализм «Русского слова» носил вульгарный характер и питался Молешоттом, Фохтом и Бюхнером. Политическая программа журнала была достаточно умеренной: политическая борьба откладывалась до того времени, когда образованное общество, состоящее из небольшого круга передовых личностей, овладеет новым мировоззрением. Наиболее развернутой и прогрессивной была негативная часть программы журнала в области литературы. «Русское слово» решительно боролось против эстетствующих и романтических сторон дворянской культуры. Однако борьба эта доходила до полного отрицания всякого значения этой культуры, греша потерей исторической перспективы (статьи Писарева «Пушкин и Белинский», «Разрушение эстетики», статья Зайцева о Лермонтове и другие). В конце 1865 Писарев, Зайцев и Соколов из-за идейных разногласий ушли из «Русского слово».

Свои позиции редакция журнала развивало в напряженной борьбе с реакционными и либеральными группами. Выступления против реакционного «Русского вестника» Кузнецов Ф.Ф. Журнал «Русское слово». М., «Художественная литература», 1965. , против либеральных «Отечественных записок», и против журналов Достоевского «Время», и «Эпоха» выявили всю силу боевого темперамента журнала. «Русское слово» выступило в частности против охранительной беллетристики: Зайцев дал резкую отповедь Лескову («Перлы и адаманты»), Писемскому («Взбаламученный романист»), Писарев -- Клюшникову («Сердитое бессилие») и всей реакционной беллетристике в целом («Прогулка по садам российской словесности»).

Эту борьбу с реакцией «Р. с.» вело вместе с «Современником Чернышевского. Но по ряду существенных вопросов «Русское слово» расходилось с «Современником». Их разногласия носили сугубо принципиальный характер.

Они отчетливо выявились в 1864--1865, в сложной обстановке пореформенной реакции. К этому времени со страниц «Русского слова» исчезли прежде встречавшиеся революционные ноты. С другой стороны, «Современник» перестраивался на длительную работу по подъему революционного сознания масс. «Современник» выдвинул в качестве полемистов М. Салтыкова и Антоновича, «Русское слово» дало полемические статьи Писарева («Цветы невинного юмора», «Кукольная трагедия с букетом гражданской скорби», «Реалисты», «Мотивы русской драмы», «Посмотрим» -- этой статьей Писарева полемика закончилась). Печатались в «Русское слово» также полемические статьи Зайцева, Соколова и др. Полемика велась в очень резком тоне. Основа ее лежала в расхождениях между революционно-демократической позицией «Современника» и буржуазно-радикальными устремлениями «Русского слова». Главным вопросом был вопрос о путях дальнейшего развития страны: «Современник» имел в виду подготовку в конечном итоге крестьянской революции, «Русское слово», не веря в революционные возможности крестьянства, стремилось к достижению социального благополучия на основе роста производительных сил, который сам по себе должен был привести к уничтожению социальных противоречий. Круг вопросов, по которым шла борьба, был очень широк и по условиям цензуры не был чисто политическим: спорили о Базарове, о Катерине из «Грозы», о Шопенгауэре, Милле и многом другом. Блестящий талант Писарева, а также то, что Антонович и другие работники «Современника», продолжая дело Чернышевского, не смогли удержаться на его уровне, обеспечили победу за «Русскому». Еще более существенная причина победы журнала заключалась в спаде общественного подъема в эти годы.

Совершенно неизученным остается до сих пор литературно-художественный отдел «Русского слова». В отличие от большинства других журналов того времени журнал «Русское слово» очень тщательно подбирало этот отдел, стремясь и в беллетристике четко выдерживать свою программную линию. Последняя получила окончательную определенность в беллетристике несколько позже, чем в публицистике. До 1862 включительно здесь печатались еще такие чуждые новой редакции беллетристы, как М. Вовчок, Полонский, Кохановская, Терпигорев, Крестовский, Писемский, Афанасьев-Чужбинский, даже Кукольник. К 1863 все эти имена исчезают со страниц «Русского слова» и журналом целиком завладевает разночинная беллетристика. Наиболее значительные или наиболее часто встречающиеся писатели -- это Помяловский, Глеб Успенский, Бажин (Холодов), Омулевский, Михайлов, Благовещенский, Воронов, Решетников, Шеллер-Михайлов, Г. Потанин, Кобякова, Витковский, Рабинович, Мордовцев и др. Беллетристика эта отличалась подчеркнутым вниманием к тяжелой социально-бытовой судьбе разночинца и, в известной своей части, довольно резкими выпадами против дворянств (Помяловский, Благовещенский, Г. Потанин). Крестьянская тематика не пользовалась популярностью в журнале. Виднейших сотрудников журнала постигла тяжелая участь: в 1862 был арестован и сослан на каторгу революционный поэт Михайлов. В том же году были арестованы Писарев и Шелгунов. В 1864 был сослан в Сибирь еще прежде лишенный кафедры историк Щапов. Писарев и Шелгунов самоотверженно продолжали сотрудничать в журнале, находясь в заточении в Петропавловской крепости и в ссылке (Шелгунов). Такой «крамольный» состав сотрудников и воинственный характер журнала все время привлекал к нему назойливое внимание властей, и очень скоро журнал был совсем задушен, между прочим при активном содействии писателя и цензора Н. А. Гончарова. Деятельность журнала «Русское слово» -- одна из самых ярких и значительных страниц в истории русской журналистики.

Современник

Журнал «Современник» занимает центральное место среди подцензурных революционно-демократических изданий в России середины XIX в. Созданный еще в 1836 г. А.С. Пушкиным, с 1847 г. перешедший к Н.А. Некрасову и И.И. Панаеву, «Современник» в 50-е и 60-е годы становится центром пропаганды идей демократической революции. Журнал последовательно защищает интересы крестьян- основной общественной силы, боровшейся за уничтожение феодально-крепостнического строя. Это направление придала «Современнику» новая редакция, в состав которой вошли Н.Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов.

Привлекая в журнал в 1854 г. Чернышевского, Некрасов возлагал на него большие надежды. Тяжелые цензурные условия «мрачного семилетия» и засилье в редакции либерально настроенных сотрудников сделали то, что «Современник» все больше терял свою остроту, опускался на позиции «чистого искусства». Надо было сделать решительный шаг по пути возрождения традиций Белинского, чтобы дальше развить и приумножить их.

Чернышевский пришел в «Современник» человеком с вполне определившимися взглядами. Его мировоззрение сформировалось под влиянием растущей борьбы народных масс и передовой интеллигенции России против крепостничества и самодержавия, под влиянием революционного движения в Западной Европе. Он воспитывался на произведениях Белинского и Герцена, Лермонтова и Гоголя, Жорж Санд и Диккенса, на идеях петрашевцев, на лучших достижениях социально-исторической, философской мысли и художественной литературы России и Запада. Еще в студенческие годы Чернышевский стал убежденным «партизаном социалистов и коммунистов и крайних республиканцев» и непримиримым врагом господ, которые только болтают о свободе, но не вводят ее в жизнь. Еще тогда он твердо решил отдать свою жизнь «для торжества свободы, равенства, братства и довольства». Совершенно ясное мнение составил Чернышевский о положении дел в России: «Вот мой образ мыслей о России: неодолимое ожидание близкой революции и жажда ее... мирное, тихое развитие невозможно» Евгеньев-Максимов В.Е. «Современник» при Чернышевском и Добролюбове. Л., Гослитиздат, 1936. . Революция в России, по убеждению Чернышевского, должна уничтожить абсолютизм и крепостное право и установить правление «самого низшего и многочисленнейшего класса - земледельцы + поденщики + рабочие». К началу работы Чернышевского в «Современнике» сложились и его материалистические философские взгляды, и его воззрения в области эстетики. Он имел ясное представление и о задачах русской литературы и литературной критики Козьмин Б.П. Журнал «Современник» - орган революционной демократии. Журнально-публицистическая деятельность Н.Г. Чернышевского и Н.А. Добролюбова. М., Изд-во Высшей партийной школы, 1957. .

Чернышевский сразу же стал одним из основных сотрудников «Современника». В 1854 г. он печатался почти в каждом номере журнала и поместил в нем до двадцати рецензий, статью «Об искренности в критике» и два обзора «Иностранные известия». Чернышевский писал рецензии о книгах и по истории (в том числе об «Истории России с древнейших времен» С. Соловьева), и по языкознанию («О сродстве языка славянского с санскритским» А. Гильфердинга), и по экономическим вопросам («О земле как элементе богатства» А. Львова), но более всего о произведениях художественной литературы: трилогии М. Авдеева и его же повести «Ясные дни», романе Евг. Тур «Три поры жизни», пьесе А.Н. Островского «Бедность не порок», сочинениях А. Погорельского и др.

Уже первые статьи Чернышевского в «Современнике» обратили на себя общественное внимание. Помещенный во втором номере журнала разбор произведений М. Авдеева, по свидетельству Е. Колбасина, «произвел целую бурю в литературных кружках. Многие были задеты, другие заинтересованы, все расспрашивали, кто этот отважный критик, осмелившийся так резко разбранить Авдеева, известного в свое время литератора и постоянного сотрудника «Современника» .

Действительно, Чернышевский оценил произведения Авдеева весьма сурово. Сочиненный этим автором роман о Тамарине, по мнению критика, страдает «отсутствием мысли» и представляет собой бездарную копию с «Героя нашего времени», а повесть «Ясные дни» идеализирует помещичий быт, который не может быть идеализирован «в своей истине» Ямпольский И.Г. Сатирическая журналистика 1860-х годов. М., 1964 .

Столь же строгим был отзыв Чернышевского о светском романе Евг. Тур «Три поры жизни». В нем, по словам Чернышевского, «нет ни мысли, ни правдоподобия в характере, ни вероятности в ходе событий; есть только страшная аффектация, натянутость и экзальтация».

С предельной ясностью Чернышевский высказал свои убеждения в рецензии на пьесу А.Н. Островского «Бедность не порок». Как известно, в этой пьесе Островский отдал известную дань идеализации патриархального купеческого быта, за что и был провозглашен А. Григорьевым «глашатаем правды новой». Чернышевский в своей рецензии подверг резкой критике и «апофеоз старинного быта», и славянофильские идеи А. Григорьева, и слабые стороны пьесы Островского. «В правде сила таланта - писал далее Чернышевский, - ошибочное направление губит самый сильный талант. Ложные по основной мысли произведения бывают слабы даже и в чисто художественном отношении» Л.Громова История русской журналистики 18-19 век. СПб 2003. - 672 с. .

От выступлений Чернышевского в «Современнике» повеяло силой и свежестью. Его статьи и рецензии отличались поразительной эрудицией, глубиной мысли» принципиальностью и, главное, последовательным и боевым демократическим направлением. Естественно, что они сразу вызвали нападки со стороны враждебной критики.

В шестом номере «Отечественных записок» за 1854 г. была помещена анонимная статья «Критические отзывы» «Современника» о произведениях г. Островского, г-жи Евгении Тур и г. Авдеева», направленная против Чернышевского. В ней утверждалось, что критические отзывы нового сотрудника «Современника» несправедливы, недопустимо резки, непримиримы по тону и противоречат прежним мнениям журнала. Чернышевский ответил «Отечественным запискам» большой статьей «Об искренности в критике» которой развил свои взгляды на задачи передовой литературной критики и нанес сокрушительный удар по критике беспринципной и уклончивой.

Задача критики, утверждал Чернышевский, «служить выражением мнения лучшей части публики и содействовать дальнейшему распространению его в массе». Чтобы отвечать своему назначению, критика должна отличаться строгой принципиальностью и твердыми убеждениями, стремиться к «ясности, определенности и прямоте». По мнению Чернышевского, именно уклончивая, умеренная и беспринципная критика повинна в том, что в русской литературе опять появились риторические произведения в духе Марлинского и Полевого и новые «Марьины рощи» с Усладами. Защищая передовые идеи и интересы читателей, критика, по словам Чернышевского, не должна бояться выступать и против любых литературных авторитетов, если они предлагают читателям «дурные сочинения».

Статья «Об искренности в критике» вызвала взрыв негодования в лагере «Отечественных записок». В нескольких номерах (1854, №8, 9, 11) журнал Краевского на разные лады пытается возражать Чернышевскому и обвинять «Современник» в измене «прежнему направлению».

Рецензии и статьи Чернышевского пришлись не по вкусу и некоторым сотрудникам «Современника»: Дружинину, Боткину и др. Но руководители журнала - Некрасов и Панаев - поддержали выступления Чернышевского, увидев в нем и в Добролюбове, пришедшем в журнал позже, достойнейших продолжателей великого дела Белинского Козьмин Б.П. Журнально-публицистическая деятельность Н.Г. Чернышевского и Н.А. Добролюбова. М., Изд-во Высшей партийной школы, 1957. .

Разногласия в редакции «Современника» обострились в 1855 г. после выхода в свет диссертации Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности». Исходным пунктом автора была мысль о прекрасном как выражении жизненного идеала. «Прекрасное - есть жизнь», - провозглашал Чернышевский Бурсов Б.И. Мастерство Чернышевского-критика. Л., «Советский писатель», 1959. .

Большая часть «Очерков гоголевского периода» - это обстоятельная и всесторонняя характеристика мировоззрения Белинского, его философских, политических, эстетических взглядов. Чернышевский показал огромную роль Белинского в истории русской литературы и общественно-политической мысли.

Но критик не просто преклонялся перед Белинским и Гоголем. Он понимал, что их наследие помогает постигать науку ненависти к крепостничеству и самодержавию, вооружает для борьбы с либерально-буржуазной идеологией. Отстаивая в борьбе с либералами наследие Белинского и Гоголя, Чернышевский подходил к нему исторически, видел то, что в нем не соответствует новым условиям жизни. В заключительных главах «Очерков» он подчеркнул, что, считая идеи Белинского и Гоголя важнейшими для 60-х годов, критика должна сделать новый шаг в своем развитии.

«Очерки гоголевского периода русской литературы» - первая книга по истории русской общественно-политической мысли, по истории русской журналистики 30-40-х годов XIX в., и свое значение она продолжает сохранять до наших дней.

Страстная защита Чернышевским идей Белинского и Гоголя, обстоятельная критика теории «искусство для искусства» вызвали гнев и возмущение либералов. В конце 1856 г. Дружинин поместил в «Библиотеке для чтения» статью «Критика гоголевского периода и наши к ней отношения», в которой пытался дискредитировать Чернышевского как последователя Белинского. Но передовой читатель понимал, что, сделав это, Дружинин тем самым отрекся от наследия Белинского, выступил против его идей и принципов. Боткин, еще в сентябре 1855 г. считавший нападки Григоровича на Чернышевского в «Школе гостеприимства» неосновательными, а нового сотрудника «честными и хорошим человеком», в апреле 1856 г. убеждает Некрасова заменить его Ап. Григорьевым, который, по его мнению, и талантливее и «во всем несравненно нам ближе... Он не прочь от участия в «Современнике» и даже, кажется, желает этого, но ему, видите, хочется иметь орган для своих мнений. Он готов взять на себя всю критику «Современника», но с тем, чтобы Чернышевский уже не участвовал в ней». С пренебрежением отзывались о Чернышевском Тургенев, а позднее и Л. Толстой.

Однако Некрасов был непреклонен. Чем больше либералы нападали на Чернышевского, тем яснее становилось, что именно он - единственный преемник Белинского. Некрасов пытается убедить своих оппонентов в том, что Чернышевский - тот человек, который нужен сейчас «Современнику», он всячески поддерживает Чернышевского, повышает его роль в руководстве журналом. Уезжая в августе 1856 г. за границу, Некрасов передал Чернышевскому свои редакторские обязанности.

Полемика Чернышевского с либералами по основным вопросам литературы продолжалась и в начале 1857 г. Его главными противниками были Дружинин и «Библиотека для чтения». В рецензии на крестьянские рассказы Писемского «Библиотека для чтения», 1857, №1 Дружинин продолжал разносить Белинского, утверждая, что он ставил перед литературой лишь дидактические цели, что критика 40-х годов призывала писателей чернить действительность. Писемский же, по мнению Дружинина, «смело, став в разлад с критикой гоголевского периода нашей литературы», изображает жизнь главным образом с положительной стороны. В своей рецензии на те же рассказы Чернышевский опровергал все основные положения Дружинина. Критика гоголевского периода, говорит он, всегда «гнала из искусства дидактику» и выступала против преднамеренности в поэзии, считая, что «не должно ни чернить, ни белить действительность, а надобно стараться изображать ее в истинном ее виде, без всяких прикрас и без всякой клеветы».

Все же, несмотря на острые разногласия, внутри «Современника», невзирая на резкую полемику с Дружининым, в 1855 и в 1856 гг. разрыв демократов с либералами еще не произошел. Это объясняется рядом причин.

Чернышевский, мировоззрение которого в основном формировалось еще в юношеские годы, бесспорно, уже в середине 50-х годов понимал, что разрыв с либералами рано или поздно станет неизбежным. Однако в те годы, когда шла подготовка общественного мнения к необходимости крестьянской реформы, на какое-то время был нужен союз всех антикрепостнических сил. Некоторые факты давали надежду предполагать, что такие писатели, как Тургенев, который был врагом крепостного права, могут стать сторонниками демократов в борьбе против крепостничества. Некрасов и Чернышевский отдавали себе, далее, отчет в том, что потеря Тургенева, Григоровича, Островского, Толстого - известнейших русских писателей - может привести к падению престижа «Современника», к снижению его популярности среди читателей и потому делали попытки ужиться с Тургеневым и Толстым, рассчитывая даже на то, что, может быть, удастся склонить этих писателей на свою сторону. Именно этими обстоятельствами объясняется позиция Некрасова и Чернышевского в 1856-1857 гг., и только в этом свете можно понять так называемый договор об «исключительном сотрудничестве» Тургенева, Толстого, Островского, Григоровича в «Современнике», который был заключен в конце 1856 г.

Начиная с 1 января 1857 г. Григорович, Тургенев, Толстой и Островский обязывались в течение четырех лет печатать свои произведения исключительно в «Современнике». Кроме обычного гонорара, они получали часть доходов от подписки на журнал за вычетом издержек по изданию. При этом одна треть прибыли шла редакторам - Некрасову и Панаеву, а две трети делились между четырьмя «исключительными сотрудниками» в соответствии с числом листов, напечатанных каждым из них.

«Обязательное соглашение» было последней попыткой добиться объединения двух групп, четко определившихся в редакции «Современника» к исходу 1856 г., - либеральной и революционно-демократической. Ни к чему, однако, она не привела, да и привести не могла. Дальнейшее обострение классовых противоречий в стране, размежевание сил на общественно-политической арене неизбежно влияли и на состояние редакции «Современника». И хотя участие некоторых из «обязательных сотрудников» продолжалось в журнале еще довольно долго (Тургенев, например, последний раз печатался здесь в 1860 г.), сам договор о сотрудничестве вскоре потерял силу. Увидев, что Толстой, Островский, Григорович, Тургенев охладели к журналу, не дают своих произведений и ничего не обещают на будущее, Некрасов и Панаев в начале 1858 г. предложили это условие считать уничтоженным.

В это время в истории «Современника» произошло другое, намного более значительное событие: появился новый сотрудник - Н.А. Добролюбов. В 1855-1857 гг. будущий критик учился в Главном педагогическом институте в Петербурге. Здесь Добролюбов писал революционные стихи, активно участвовал в подпольном студенческом кружке, выпускал рукописную газету.

Первая статья Добролюбова «Собеседник любителей российского слова», подписанная псевдонимом «Н. Лайбов» была напечатана в августовской книжке «Современника» за 1856 год.

В статье «Собеседник любителей российского слова» Добролюбов высмеял так называемое «библиографическое» направление буржуазно-либеральной критики, разъяснил, как следует понимать роль критика. По его мнению, давая «верную, полную, всестороннюю оценку писателя или произведения», критик в то же время должен произносить «новое слово в науке или искусстве», распространять в обществе «светлый взгляд, истинные благородные убеждения». Политическим темпераментом революционера были подсказаны Добролюбову и оценки явлений литературы XVIII в.

Все это, разумеется, вызвало недовольство либерально-дворянской журналистики. Статья о «Собеседнике» подверглась критике в ближайшем номере «Отечественных записок». Признанный знаток словесности А. Галахов в весьма пространном обзоре доказывал «односторонность или неверность» выводов Добролюбова. Галахова поддержала газета «Сын отечества». Добролюбов коротко и убедительно ответил своим оппонентам на страницах «Современника» в очередном обзоре «Заметки о журналах».

В 1857 г. участие молодого сотрудника в журнале непрерывно растет. Обратили на себя внимание, в частности, его статьи о сочинениях графа Соллогуба, о пьесе барона Е. Розена, о стихах В. Бенедиктова, о романе графини Е. Ростопчиной, в которых подвергалась резкой критике литература реакционного дворянства; Добролюбов начинал упорную борьбу с либерально-дворянской идеологией.

С конца 1857 г. Добролюбов стал постоянным сотрудником редакции «Современника». Чернышевский и Некрасов возлагают на него обязанности заведующего литературно-критическим (библиографическим) отделом. С 1858 г. Добролюбов вошел в число редакторов журнала вместе с Некрасовым и Чернышевским.

Соотношение сил в «Современнике» существенно изменилось. Приход Добролюбова сразу сказался на политическом направлении журнала. Теперь можно было четко осуществить руководство по трем основным разделам: критика - Добролюбов, публицистика - Чернышевский, беллетристика - Некрасов. Новая редакция очень быстро придает журналу характер боевого органа передовой революционно-демократической мысли.

Качественно Новое начало, которое дает основание считать, что «Современник» в это время переходит на позиции революционной демократии сказалось прежде всего в четко выраженном (насколько позволяли условия цензуры) стремлении редакции журнала к революционным преобразованиям и в признании крестьянства главной революционной силой общества.

Мысль об этом внушалась читателю и тогда, когда шла речь о явлениях литературы, и если имелись в виду события внутренней или зарубежной жизни. Революционно-демократический смысл программы «Современника» проявлялся, далее, в пропаганде материализма и атеизма, в постоянной критике идеалистической философии. Он чувствовался также в решительной борьбе за реалистическую литературу, истинную выразительницу нужд народа, в защите писателей, которые служили народным интересам. Новое качество журнала проявлялось, наконец, в его беспощадной борьбе вначале против либерально-дворянской литературы и критики, затем - против либерализма как буржуазной идеологии вообще.

Конечно, целям этим служили далеко не все материалы «Современника». Немало места среди них занимали рассказы, стихи, очерки, произведения переводной беллетристики, далекие по своим идеям от того, за что ратовал журнал. Публиковались стихотворения А. Фета, А. Майкова, Ф. Тютчева, поэтов четко проявившейся творческой индивидуальности, которых, однако, объединяло стремление уйти от проблем настоящего в мир поэтической мечты; встречались произведения незначительных писателей и поэтов вроде какого-нибудь Селиванова или Кускова. Но при всем том ведущие материалы «Современника» - критика, библиография, публицистика - представляли собой мощный идейный стержень, делавший журнал изданием нового, революционно-демократического типа. Да и беллетристика чаще всего подбиралась так, что служила тем же целям. В произведениях таких писателей, как Д. Григорович, И. Панаев, А. Надеждин, С. Турбин, В. Даль, если и показывались недостатки крепостного строя, то главным образом со стороны нравственно-этической. «Очерки народного быта» H Успенского, опубликованные «Современником» в начале 1858 г., содержат уже правдивое изображение деревни, нищеты и бедности крестьянина. Позже, в статье «Не начало ли перемены?» Чернышевский очень высоко оценил рассказы Н. Успенского, увидев заслугу беллетриста в том, что ему удалось глубоко проникнуть в народную жизнь и «так ярко выставить... коренную причину ее тяжелого хода, как никому из других беллетристов» (VII, 873).

В журнале читатель находил яркие, насыщенные революционным пафосом стихи Некрасова, в 1857 г. здесь была напечатана повесть Щедрина «Жених», а в следующем году появился роман Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», посвященный теме рабства американских негров. Беллетристика журнала в целом все больше и больше служила пропаганде освободительных идей.

Переход «Современника» на позиции революционного демократизма привел к изменению самого характера издания: журнал из литературного, каким был еще не так давно, превратился в общественно-политический и литературный. Собственно, именно в это время он сложился как тип «толстого» общественно-политического и литературно-художественного ежемесячника.

Важным фактом в истории «Современника» было объявление о подписке на 1858 г. «Если определить одним словом характер, который редакция желает иметь характером своего журнала, - говорилось в нем, - это слово «общественный». С того самого времени, как мы начали издание «Современника», он всегда стремился к тому, чтобы быть журналом общественным. Горячее сочувствие и твердая поддержка со стороны общественного мнения позволяют нам в настоящее время обещать, что цель, к которой мы всегда стремились, может быть достигаема полнее, нежели прежде» Евгеньев-Максимов В.Е., Тизенгаузен Г.Ф. Последние годы «Современника», 1863-1866, Л., Гослитиздат, 1939. . Появление этого документа было подготовлено большой работой Чернышевского по теоретическому обобщению основных принципов развития демократической журналистики в России в первой половине XIX в. и по перестройке «Современника», начавшейся вскоре после прихода его в редакцию.

В середине 50-х годов обстановка несколько изменилась. Художественная литература, служившая основным средством духовного просвещения народа во времена Белинского, продолжала сохранять за собой важную роль, но теперь она не могла удовлетворить демократов, в условиях назревания революционной ситуации особенно ощущавших нужду в разработке теории. Естественно, что должно было резко возрасти и действительно возросло значение политических, экономических, философских статей, публицистики в целом. Публицистика выдвигается на первое место. Из литературного «Современник» становится журналом общественно-политическим.

Редакция вела огромную работу, направленную на то, чтобы в условиях жестокого цензурного режима изменить характер журнала. Еще летом 1856 г. было решено создать новый отдел - «Современная хроника политических событий в нашем отечестве и других странах». Издатели журнала, Панаев и Некрасов, обратились с письмом к министру народного просвещения. И хотя либеральным органам -«Русскому вестнику», «Русской беседе» - разрешили иметь отдел «Обозрение современных политических событий», просьба редакции «Современника» была отклонена.

Натолкнувшись на серьезные цензурные препятствия, редакция «Современника» постаралась изменить структуру издания, чтобы помещать больше статей, связанных с насущными проблемами современности. В 1856-1857 гг. «Современник» состоял из пяти отделов: «Словесность», «Науки и художества», «Критика», «Библиография» и «Смесь». В начале 1858 г. журнал фактически состоял уже из трех частей: первый отдел - «Словесность, науки и художества», второй - «Критика и библиография» и третий - «Смесь». Объединение «словесности» с «науками» дало возможность с каждым номером расширять публицистический раздел. Показательно, что первая книга «Современника» за 1858 г. была открыта статьей Н.Г. Чернышевского «Кавеньяк» Евгеньев-Максимов В.Е., Тизенгаузен Г.Ф. Последние годы «Современника», 1863-1866, Л., Гослитиздат, 1939. .

...

Подобные документы

История создания газеты и развитие газетного дела. Особенности спада выпуска периодических печатных изданий. Преимущества бумажного носителя информации. Данные исследования рейтинга популярности ведущих источников информации по Тюменской области.

курсовая работа , добавлен 18.11.2017


Литературно-общественные журналы XIX века. Влияние исторических событий на изменение направления журналов. Вклад ведомственных журналов в развитие общественного сознания. Общественные учреждения в процессе формирования научных периодических изданий.

курсовая работа , добавлен 27.10.2012


Особенности типа качественной газеты. Критерии качества, разновидности подачи новостных услуг. Разбор типа качественной газеты на примере 2 газет: "Вятский край" и "Российская газета". Оценка изданий по показателям, рейтинг среди печатных изданий РФ.

курсовая работа , добавлен 29.03.2010


Рассмотрение понятия цензуры как контроля властей за содержанием распространяемой массовой информации с целью ограничения вредных сведений. Ознакомление с данными о подвергании цензуре идей либералов и "интеллигентствующих" представителей общества ХІХ в.

статья , добавлен 20.04.2010


Оценка соответствия справочного аппарата периодических изданий теоретическим требованиям. Определение аппарата издания. Определение по количеству баллов, какие журналы отвечают стандартам периодических изданий по оформлению, качеству справочного аппарата.

курсовая работа , добавлен 11.01.2010


Изобретение книгопечатания в Китае и средневековой Европе. Описание технологии изготовления бумаги по методу Цай Луня. Особенности развития печатного дела на протяжении XVII-XIX вв. Издание первых рукописных периодических изданий в Европе и России.

презентация , добавлен 01.05.2012


Возникновение печатного станка и техника печатания. История газет, характеристика СМИ. Печатные средства массовой информации: газеты, журналы. Взаимоотношение прессы и аудитории, функции журналистики. Печатная продукция в PR, отношения пиарщика и прессы.

курсовая работа , добавлен 27.08.2011


Источники экологической информации и ее потребители. Диапазон тем экологической направленности в печати. Обзор печатных изданий, освещающих проблемы окружающей среды. Задачи и функции средств массовой информации в области экологической журналистики.

дипломная работа , добавлен 13.01.2011


История и основные этапы становления информационной газеты "Нью-Йорк таймс", обстоятельства ее развития и место среди печатных изданий Америки. Характерные черты газеты, ее политическая направленность и периоды возвышения, значение на современном этапе.

реферат , добавлен 20.11.2009


Характеристика периодической печати России начала ХХ века, типология печатных изданий. Основные "внешние признаки", по которым различаются типы русских газет. "Искра" как первая общерусская политическая марксистская нелегальная газета, созданная Лениным.

Литература пятидесятых годов 19 века

Приходят 50-е годы. Существующая в эту пору крепостническая литература (С. Аксаков и др.) не пользуется сколько-нибудь значительной популярностью. В центре внимания в эту пору стоят все же те две группы русских реалистов. В 50-х гг. широко развертывается прежде всего либерально-дворянское движение, связанное с теми же именами Григоровича («Рыбаки», 1853; «Переселенцы», 1855), Гончарова («Обломов», 1859), Тургенева (повести 50-х гг.; романы «Рудин», 1856, «Дворянское гнездо», 1859; «Накануне», 1860) и с новым для нее именем Писемского («Тюфяк», 1850; «Брак по страсти» и «Богатый жених», 1851; «тысяча душ», 1858; «Боярщина», 1858; «Горькая судьбина», 1859), Авдеева («Тамарин», 1852; «Подводный камень», 1860). Родственность этих писателей между собой явствует уже из художественной фактуры их повестей и романов, написанных преимущественно на усадебные темы, с широкой любовной экспозицией образов дворянской интеллигенции, с широкими картинами поместного быта, обилием усадебных и деревенских пейзажей и т. д. Несколько особняком впрочем стоит здесь Писемский, у которого обычная для Тургенева и Гончарова лирико-элегическая манера уступает место подчеркнутому физиологизму, бытовой сатире и почти злорадному изображению трудностей, перед которыми стоит дворянский уклад. Однако все это - отличия в пределах одного общего направления, объединенного не только художественным, но и идейным родством. Все эти писатели неприязненно относятся к правящему страною аристократически-бюрократическому дворянству (сатирические образы Паншина и Курнатовского в романах Тургенева, губернской администрации - у Писемского). Но при этом ни один из этих писателей не питает иллюзий относительно новых людей из дворянской среды. Их или нет (критика «лишних людей» - Рудина, Берсенева, Обломова, см. «Лишние люди») или же в своей борьбе с бюрократическим режимом они оказываются бессильными (честный бюрократ Калинович в «Тысяче душ» Писемского). Все углубляющийся распад феодальных отношений заставляет этих писателей внимательно присмотреться к деревенской действительности, с одной стороны (таковы в особенности «Очерки из крестьянского быта» Писемского, 1856, и его драма «Горькая судьбина»), одновременно делая ставку на растущих и многообещающих представителей промышленно-капиталистического города. Такова красноречивая фигура дельца и предпринимателя Штольца, произносящего такую отходную своему другу крепостнику Обломову. Эти писатели держат курс на освобождение мужика от крепостной зависимости, на широкое внедрение в сельское хозяйство промышленно-капиталистических отношений при неизменном сохранении за помещиками основы их материального благополучия - земельной собственности.

Наряду с этой дворянской в своей основе, хотя и капитализирующейся группой в Р. л. 50-х гг. существовала и другая, буржуазно-мещанская линия. Она была представлена произведениями В. Даля («Картины из русского быта», 1856-1857), стихотворениями Никитина (поэма «Кулак», 1858), нравоописательной прозой Мельникова-Печерского и особенно социально-бытовой драматургией Островского. Роль последнего в этой литературной группе особенно значительна. Связанный в своем идейном развитии (через Т. Филиппова, А. Григорьева и др.) с буржуазным вариантом славянофильства - «почвенничеством», - Островский тем не менее в своем творчестве развертывал критику черт отсталости в дореволюционной в частности купеческой жизни. Замечательнейшие произведения Островского в эту пору представляют собою критику этой купеческой среды («Свои люди сочтемся», 1850; «Гроза», 1860), сочетающуюся с любовным сочувственным показом, часто идеализацией («Бедность не порок», 1854) лучших ее представителей и резкими выпадами против развратного и бездельничающего дворянства («Не в свои сани не садись», 1853, «Воспитанница», 1859). Широкий показ новой, до того почти не освещенной сферы действительности и реалистический подход к ней обеспечили его драматургии широчайшую популярность (об идейных тенденциях Островского, художественной манере и функции его творчества - см. подробнее в ст. о нем).

Отметим, что своей популярностью в читательской среде конца 50-х гг. эта либерально-дворянская и буржуазная литература во многом была обязана революционной критике. Добролюбов (см. его статьи об Островском «Темное царство и «Светлый луч в темном царстве», о Гончарове «Что такое обломовщина?», о Тургеневе «Когда же придет настоящий день?», 1859-1861) создал непревзойденные по силе образцы использования этой либеральной литературы для легальной пропаганды революционно-демократической идеологии. Отведя на задний план моменты, с которыми он не был согласен (славянофильские воззрения Островского, идеализация Гончаровым Штольца и др.), Добролюбов с исключительной энергией подчеркнул критику этими писателями «темного царства» и «обломовщины». По его разночинской трактовке образа Елены из «Накануне», по его замечательным своим сарказмом выпадам против «внутренних турок» широкий читатель учился еще острее ненавидеть крепостническую действительность. Но конечно идейная острота творчества Тургенева, Гончарова и Островского была гораздо меньшей, чем то истолкование, которое придал им в интересах революционной пропаганды Добролюбов.

Эта умеренность протеста либералов делается особенно очевидной при сопоставлении с ними таких революционных писателей 50-х гг., как Герцен, Огарев и Некрасов Творческий диапазон их в эту пору существенно расширился. Герцен от социально-психологической повести и романа 40-х гг. («Из сочинений доктора Крупова», «Кто виноват?») перешел к жанру революционного мемуара. «Письма из Avenue Marigny» (1847) были предшественниками «Былого и дум» (4 тт., Лондон, 1861), замечательных по широте отображенной в них русской и зап.-европейской действительности, по выпуклости бесконечной галереи изображенных в них образов, по волнующему лиризму и образному языку. «Былое и думы», которые сам Герцен определял как «заключение счета с личной жизнью» и ее «оглавление», навсегда остались замечательнейшим в русской практике памятником художественной публицистики. В своей политической деятельности в «Колоколе» (первый номер - в июле 1857) Герцен далеко не всегда был свободен от скатов в либерализм; однако, как указывал Ленин, «при всех колебаниях» его между демократизмом и либерализмом «демократ все же брал в нем верх» (Сочинения, Т. XV, стр. 467). Тот же путь от либерализма к революции проделал и Огарев. Начав свой творческий путь с полных романтической рефлексии усадебных элегий («Старый дом» и др.), Огарев через критику либерализма и лишних людей («Радаев» и др.) пришел к осознанному разрыву с крепостническим порядком («Тюрьма», «Сон»), и его творчество в 50-х гг. было замечательным образцом «вольной поэзии», действовавшей из-за рубежа (в России стихотворения его вышли трижды - в 1856, 1859 и 1863, но по цензурным причинам далеко не в полном виде, полное же научное собрание их продолжает отсутствовать до настоящего времени).

Шире всех других революционных писателей протекала в 50-х гг. деятельность Некрасова: именно к этой поре относятся его замечательные любовные элегии - образец разночинной лирики, над которым, по его собственным признаниям, плакал Чернышевский, его урбанистические сцены («На улице», «Прекрасная партия», «Убогая и нарядная», «В больнице», «О погоде»), такие бичующие крепостничество произведения, как «Из записок графа Гаранского» (1853), такие апологии революции, как «В. Г. Белинский» (1855), такие поэмы, как «Саша» (1855) с содержавшейся в ней критикой «лишних людей», и такие стихотворения о цели и смысле искусства, как «Муза», «Блажен незлобивый поэт» и особенно «Поэт и гражданин» с его красноречивым призывом к борьбе: «Иди в огонь за честь отчизны, за убежденье, за любовь... Иди и гибни безупречно. Умрешь не даром... Дело прочно, когда под ним струится кровь» (1856). Как и Герцен, Некрасов не был свободен в эту пору от либеральных реакций (они проявились напр. в смягченном отношении его к Агарину - «сеет он все-таки доброе семя» - в патриотической «Тишине» и др.), но эти колебания немногочисленны, и в Некрасове в еще большей степени, чем в Герцене, демократ взял верх над либералом (подробнее см. «ЛЭ», т. VII, стр. 682-685).

Такова эта революционная линия Р. л. 50-х гг., выдвинувшая борьбу за освобождение крестьянства, за ликвидацию крепостнического землевладения, за широкую народную революцию, которая смела бы в стране все остатки крепостничества. О представителе этой группы Герцене Ленин писал: «Он безбоязненно встал на сторону революционной демократии против либерализма. Он боролся за победу народа над царизмом» (Сочин., т. XV, стр. 468). Эти две столь противоположные друг другу по своим конечным целям линии Тургенева и Гончарова, с одной стороны, и Некрасова, с другой - все же близки между собой по общей борьбе против крепостнической культуры. Именно этим объясняется их парадоксальное на первый взгляд сожительство в 50-х гг. на страницах «Современника», где Чернышевский заведует отделом публицистики, Добролюбов ведет критику, а беллетристика находится в руках Тургенева и его группы. Это сожительство было временным - приближалась пора обостряющихся классовых боев в стране. Они положили ему конец и развели Тургенева и Некрасова по разные стороны литературных баррикад.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://feb-web.ru

Вся общественная жизнь России была поставлена под строжайший надзор со стороны государства, который осуществлялся силами 3-го отделения, ее разветвленной агентурной сети и доносчиков. Это явилось причиной спада общественного движения.

Продолжить дело декабристов пытались немногочисленные кружки. В 1827 г. в Московском университете братьями Критскими был организован тайный кружок, целями которого было уничтожение царской семьи, а также конституционные преобразования в России.

В 1831 г. царской охраной был раскрыт и разгромлен кружок Н.П. Сунгурова, участники которого готовили вооруженное восстание в Москве. В 1832 г. в Московском университете действовало «Литературное общество 11-го нумера», участником которого был В.Г. Белинский. В 1834 г. был раскрыт кружок А.И. Герцена.

В 30-40-х гг. выделились три идейно-политических направления: реакционно-охранительное, либеральное, революционно-демократическое.

Принципы реакционно-охранительного направления выразил в своей теории министр просвещения С.С. Уваров. Самодержавие, крепостничество, православие объявлялись важнейшими устоями и гарантией от потрясений и смут в России. Проводниками этой теории были профессора Московского университета М.П. Погодин, С.П. Шевырев.

Либерально-оппозиционное движение было представлено общественными течениями западников и славянофилов.

Центральная идея в концепции славянофилов - убежденность в своеобразном пути развития России. Благодаря православию в стране сложилась гармония между различными слоями общества. Славянофилы призывали вернуться к допетровской патриархальности и истинной православной вере. Особой критике они подвергали реформы Петра 1-го .

Славянофилы оставили многочисленные труды по философии и истории (И.В. и П.В. Кириевские, И.С. и К.С. Аксаковы, Д.А. Валуев), в богословии (А.С. Хомяков), социологии, экономике и политике (Ю.Ф. Самарин). Свои идеи они публиковали в журналах «Московитянин» и «Русская правда».

Западничество возникло в 30-40-х гг. 19-го в. в кругу представителей дворянства и разночинной интеллигенции. Основная идея - концепция общности исторического развития Европы и России. Либеральные западники выступали за конституционную монархию с гарантиями свободы слова, печати, гласного суда и демократии (Т.Н. Грановский, П.Н. Кудрявцев, Е.Ф. Корш, П.В. Анненков, В.П. Боткин). Реформаторскую деятельность Петра 1-го они считали началом обновления старой России и предлагали продолжить ее проведением буржуазных реформ.

Огромную популярность в начале 40-х гг. приобрел литературный кружок М.В. Петрашевского, который за четыре года существования посетили передовые представители общества (М.Е. Салтыков-Щедрин, Ф.М. Достоевский, А.Н. Плещеев, А.Н. Майков, П.А. Федотов, М.И. Глинка, П.П. Семенов, А.Г. Рубинштейн, Н.Г. Чернышевский, Л.Н. Толстой).

С зимы 1846 г. произошла радикализация кружка, наиболее умеренные его члены отошли, образовав левое революционное крыло во главе с Н.А. Спешневым. Его члены выступали за революционное преобразование общества, ликвидацию самодержавия, освобождение крестьян.

Отцом «теории русского социализма» был А.И. Герцен, соединивший славянофильство с социалистической доктриной. Основной ячейкой будущего общества он считал крестьянскую общину, с помощью которой можно прийти к социализму, минуя капитализм.

В 1852 г. Герцен выехал в Лондон, где открыл Вольную русскую типографию. Обойдя цензуру, он положил начало русской заграничной прессе.

Зачинателем революционно-демократического движения в России является В.Г. Белинский. Свои взгляды и идеи он опубликовал в «Отечественных записках» и в «Письме к Гоголю», где подверг резкой критике российский царизм и предложил путь демократических преобразований.

Федеральное агентство по образованию

Волгоградский государственный технический университет

Кафедра истории, культуры и социологии

Реферат по Отечественной истории

«Общественное движение 30 –50-х гг. XIX века»

Волгоград 2010

С о д е р ж а н и е

2.1Славянофильство 6

2.2Западничество 8

Введение

В первой половине XIX в. во всем мире обострилась идейная и об-щественно-политическая борьба. Россия не была исключением. Однако если в ряде стран эта борьба закончилась победой буржуазных револю-ций и национально-освободительных движений, то в России правящая верхушка сумела сохранить существовавший экономический и социаль-но-политический строй.

В царствование Александра I сложилась обстановка, которая способствовала появлению реформаторс-ких проектов и конституционных настроений у передовой и образованной части русского общества, побуждая их к составле-нию радикальных планов государственных преобразований. Это способствовало зарождению деятельности декабристов, что стало значительным событием в русской истории. Однако недостаточная подготовленность общества к преобразованиям, несогласованность действий, выжидательная тактика привели к поражению декабристов.

Новый период русской истории, наступивший после разгрома декабристов, связан с личностью Николая I. Николаевское правительство предприняло ряд мер по укреплению полиции, усилению цензуры. В обществе, терроризированном расправой над декабристами, выискивали малейшие проявления “крамолы”. Заведенные дела всячески раздувались, преподносились царю как “Страшный заговор”, участники которого получали непомерно тяжелые наказания. Но это не привело к спаду общественного движения. Оно оживилось. Центрами развития общественной мысли стали различные петербургские и московские салоны, кружки офицеров и чиновников, высшие учебные заведения, литературные журналы и т.д. В общественном движении второй четверти XIX века наметились три идейный направления: консервативное (приверженцы правительственной идеологии), либеральное и радикальное (приверженцы революционной идеологии).

1. Консервативная идеология.

Восстание декабристов было подавленно, но оно подчеркнуло неотвратимость перемен, заставило общественное движение последующих десятилетий искать свои решения насущных проблем российской жизни. Новый этап в общественном движении России начинается в 1830-х гг., когда в Москве возникают кружки А.И. Герцена и Н.В. Станкевича. Внешне они имели вид литературно-философских объединений, на деле же играли важную практическую роль в идейной жизни империи.

Николаевское правительство пыталось разработать соб-ственную идеологию, внедрить ее в школы, университеты, печать, воспитать преданное самодержавию молодое поколе-ние. Главным идеологом самодержавия стал Уваров. В про-шлом вольнодумец, друживший со многими декабристами, он выдвинул так называемую “теорию официальной народ-ности” (“самодержавие, православие и народность”). Смысл ее состоял в противопоставлении дворянско-интеллигентской революционности и пассивности народных масс, наблю-давшейся с конца XVIII в. Освободительные идеи представ-лялись как наносное явление, распространенное только сре-ди “испорченной” части образованного общества. Пассивность же крестьянства, его патриархальная набож-ность, стойкая вера в царя изображались в качестве “искон-ных” и “самобытных” черт народного характера. Другие на-роды, уверял Уваров, “не ведают покоя и слабеют от разно-мыслия”, а Россия “крепка единодушием беспримерным - здесь царь любит Отечество в лице народа и правит им, как отец, руководствуясь законами, а народ не умеет отделять Отечество от царя и видит в нем свое счастье, силу и славу”.

Социальная задача “официальной народности” заключалась в том, чтобы доказать “исконность” и “законность” крепостничества и монархического правления. Крепостное право объявлялось “нор-мальным” и “естественным” социальным состоянием, одним из важнейших устоев России, “древом, осеняющим церковь и престол”. Самодержавие и крепостничество назывались “священ-ными и неприкосновенными”. Патриархальная, “спокойная”, без социальных бурь, революционных потрясений Россия противопос-тавлялась “мятежному” Западу. В этом духе предписывалось писать литературные и исторические произведения, этими принципами должно было быть пронизано и все воспитание.

Главным “вдохновителем” и “дирижером” теории “официальной народности”, несомненно, был сам Николай I, а министр народного просвещения, реакционные профессора и журналисты выступали в роли усердных ее проводников. Основными “толкователями” теории “официальной народности” являлись профессора Москов-ского университета – филолог С.П. Шевыреви историк М.П. По-годин, журналисты Н.И. Греч и Ф.В. Булгарин. Так, Шевырев в своей статье “История русской словесности, преимущественно древней” (1841) высшим идеалом считал смирение и принижение личности. По его утверждению, “тремя коренными чувствами креп-ка наша Русь и верно ее будущее”: это “древнее чувство религиозности”; “чувство ее государственного единства” и “осоз-нание нашей народности” как “мощной преграды” всем “иску-шениям”, которые идут с Запада. Погодин доказывал “благоде-тельность” крепостничества, отсутствие в России сословной вражды и, следовательно, отсутствие условий для революционных потря-сений. По его представлению, история России хотя и не имела такого разнообразия крупных событий и блеска, как западная, но она была “богата мудрыми государями”, “славными подвигами”, “высокими добродетелями”. Погодин доказывал исконность в России самодержавия, начиная с Рюрика. По его мнению, Россия, приняв христианство от Византии, установила благодаря этому “истинное просвещение”. С Петра Великого Россия должна была многое заимствовать от Запада, но, к сожалению, заимствовала не только полезное, но и “заблуждения”. Теперь “пора возвратить ее к истинным началам народности”. С установлением этих начал “русская жизнь наконец устроится на истинной стезе преуспеяния, и Россия будет усваивать плоды цивилизации без ее заблуждений”.

Теоретики “официальной народности” доказывали, что в России господствует наилучший порядок вещей, согласный с требованиями религии и “политической мудрости”. Крепостное право хотя и нуждается в улучшении, но сохраняет много патриархального (т. е. положительного), и хороший помещик лучше охраняет интересы крестьян, чем они смогли бы сделать это сами, а положение русского крестьянина лучше положения западноевропейского рабочего.

Уваровская теория, которая в те времена покоилась, ка-залось, на очень прочных основаниях, имела все же один крупный изъян. У нее не было перспективы. Если существу-ющие в России порядки так хороши, если налицо полная гармония между правительством и народом, то не надо ни-чего изменять, или совершенствовать. Кризис этой теории наступил под влиянием военных неудач в годы Крымской войны, когда несостоятельность николаевской политической системы стала ясна даже ее приверженцам (например, М.П. Погодину, который выступил с критикой этой системы в своих “Историко-политических письмах”, адресованных Николаю I, a затем Александру II).

1. Либеральное направление

Славянофильство

С конца 30-х гг. либеральное направление приняло форму идейных течений западничества и славянофильства. Они не имели своих печатных органов (до 1856 г.), и дискуссии про-ходили в литературных салонах.

Славянофилы - в основном мыслители и публицисты (А.С. Хомяков, И.В. и П.В. Киреевские. И.С. и К.С. Аксаковы, Н.Я. Данилевский) идеализировали допетровскую Русь, настаи-вали на ее самобытности, которую они усматривали в кресть-янской общине, чуждой социальной вражды, и в православии. Эти черты, по их мнению, должны были обеспечить мирный путь общественных преобразований в стране. Россия должна была вернуться к Земским соборам, но без крепостного права.

Западники - преимущественно историки и литераторы (И.С. Тургенев, Т.Н. Грановский,С.М. Соловьев, К.Д. Кавелин, Б.Н. Чичерин, М.Н. Катков) были сторонниками европейского пути развития и выступали за мирный переход к парламент-скому строю.

Однако в главном позиции славянофилов и западников совпадали: они выступали за проведение политических и со-циальных реформ сверху, против революций.

Исходной датой славянофильства как идейного направления в русской общественной мысли следует считать1839 год, когда два его основоположника, Алексей Хомяков и Иван Киреевский, вы-ступили со статьями: первый – “О старом и новом”, второй – “В ответ Хомякову”, в которых были сформулированы основные поло-жения славянофильской доктрины. Обе статьи не предназначались для печати, но широко распространялись в списках и оживленно обсуждались. Конечно, и до этих статей различными предс-тавителями русской общественной мысли высказывались славя-нофильские идеи, но они еще тогда не обрели стройной системы. Окончательно же славянофильство сформировалось в 1845 г. ко времени выпуска трех славянофильских книжек журнала “Москвитянин”. Журнал не был славянофильским, однако редак-тором его был М.П. Погодин, который охотно предоставлял славя-нофилам возможность печатать в нем свои статьи. В 1839 – 1845 гг. сложился и славянофильский кружок. Душой этого кружка был А.С. Хомяков – “Илья Муромец славянофильства”, как его тогда называли, умный, энергичный, блестящий полемист, необыкновен-но даровитый, обладавший феноменальной памятью и огромной эрудицией. Большую роль в кружке играли также братья И.В. и П.В. Ки-реевские. В кружок входили братья К.С. и И.С. Аксаковы, А.И Кошелев, Ю.Ф. Самарин. Позднее в него вошли отец братьев Аксаковых С.Т. Аксаков, известный русский писатель, Ф.В. Чижов и Д.А. Валуев. Славянофилы оставили богатое наследие в философии, литературе, истории, богословии, экономике. Иван и Петр Киреевские считались признанными авторитетами в области богословия, истории и литературы, Алексей Хомяков – в богос-ловии, Константин Аксаков и Дмитрий Валуев занимались русской историей, Юрий Самарин – социально-экономическими и политическими проблемами, Федор Чижов – историей литературы и искусства. Дважды (в 1848 и 1855 гг.) славянофилы пытались создать свои политические программы.

Термин “славянофилы”, по существу, случаен. Это название им было дано их идейными оппонентами – западниками в пылу полемики. Сами славянофилы первоначально открещивались от этого названия, считая себя не славянофилами, а “русолюбами” или “русофилами”, подчеркивая, что их интересовали преимущественно судьба России, русского народа, а не славян вообще. А.И. Кошелев указывал, что их скорее всего следует именовать “туземниками” или, точнее, “самобытниками”, ибо основная их цель состояла в защите самобытности исторической судьбы русского народа не только в сравнении с Западом, но и с Востоком. Для раннего славянофильства (до реформы 1861 г.) не был характерен также и панславизм, присущий уже позднему (пореформенному) славя-нофильству. Славянофильство как идейно-политическое течение русской общественной мысли сходит со сцены примерно к середине 70-х годов XIX в.

Основной тезис славянофилов – доказательство самобытного пути развития России, точнее – требование “идти по этому пути”, идеализация “самобытных” учреждений, в первую очередь кресть-янской общины и православной церкви.

Правительство настороженно относилось к славянофилам: им запрещали демонстративное ношение бороды и русского платья, некоторых из славянофилов за резкость высказываний сажали на несколько месяцев в Петропавловскую крепость. Все попытки издания славянофильских газет и журналов немедленно пресе-кались. Славянофилы подвергались гонениям в условиях усиления реакционного политического курса под влиянием западноевро-пейских революций 1848 – 1849 гг. Это заставило их на время свернуть свою деятельность. В конце 50-х – начале 60-х годов А.И. Кошелев, Ю.Ф. Самарин, В.А. Черкасский – активные участники в подготовке и проведении крестьянской реформы.

Западничество

Западничество, как и славянофильство, возникло на рубеже 30 – 40-х годов XIX в. Московский кружок западников оформился в 1841 – 1842 гг. Современники трактовали западничество очень широко, включая в число западников вообще всех, кто противостоял в своих идейных спорах славянофилам. В западники наряду с такими умеренными либералами, как П.В. Анненков, В.П. Боткин, Н.Х. Кетчер, В.Ф. Корш, зачислялись В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.П. Огарев. Впрочем, Белинский и Герцен сами называли себя “западниками” в своих спорах со славянофилами.

По своему социальному происхождению и положению большинство западников, как и славянофилов, относились к дво-рянской интеллигенции. В число западников входили известные профессора Московского университета – историки Т.Н. Гра-новский, С.М. Соловьев, правоведы М.Н. Катков, К.Д. Кавелин, филолог Ф.И. Буслаев, а также видные писатели И.И. Панаев, И.С. Тургенев, И.А. Гончаров, позднее Н.А. Некрасов.

Западники противопоставляли себя славянофилам в спорах о путях развития России. Они доказывали, что Россия хотя и “запоз-дала”, но идет по тому же пути исторического развития, что и все западноевропейские страны, ратовали за ее европеизацию.

Западники возвеличивали Петра I, который, как они говорили, “спас Россию”. Деятельность Петра они рассматривали как первую фазу обновления страны, вторая должна начаться проведением реформ сверху – они явятся альтернативой пути революционных потрясений. Профессора истории и права (например, С.М. Соловь-ев, К.Д. Кавелин, Б.Н. Чичерин) большое значение придавали роли государственной власти в истории России и стали основопо-ложниками так называемой государственной школы в русской историографии. Здесь они основывались на схеме Гегеля, считав-шего государство творцом развития человеческого общества.

Свои идеи западники пропагандировали с университетских кафедр, в статьях, печатавшихся в “Московском наблюдателе”, “Московских ведомостях”, “Отечественных записках”, позже в “Русском вестнике”, “Атенее”. Большой общественный резонанс имели читаемые Т.Н. Грановским в 1843 – 1851 гг. циклы публичных лекций по западноевропейской истории, в которых он доказывал общность закономерностей исторического процесса в России и западноевропейских странах, по словам Герцена, “историей делал пропаганду”. Западники широко использовали и московские сало-ны, где они “сражались” со славянофилами и куда съезжалась просвещенная элита московского общества, чтобы посмотреть, “кто кого отделает и как отделают его самого”. Разгорались жаркие споры. Выступления заранее готовились, писались статьи и трак-таты. Особенно изощрялся в полемическом задоре против славя-нофилов Герцен. Это была отдушина в мертвящей обстановке николаевской России.

Несмотря на различия в воззрениях, славянофилы и западники выросли от одного корня. Почти все они принадлежали к наиболее образованной части дворянской интеллигенции, являясь крупными писателями, учеными, публицистами. Большинство их были воспитанниками Московского университета. Теоретической осно-вой их взглядов была немецкая классическая философия. И тех и других волновали судьбы России, пути ее развития. И те и другие выступали противниками николаевской системы. “Мы, как двуликий Янус, смотрели в разные стороны, но сердце у нас билось одно”, – скажет позднее Герцен.

Надо сказать, что за “народность” выступали все направления русской общественной мысли – от реакционной до рево-люционной, вкладывая в это понятие совершенно различное содер-жание. Революционное рассматривало “народность” в плане демократизации национальной культуры и просвещения народных масс в духе передовых идей, видело в народных массах социальную опору революционных преобразований.

1. Революционное направление

Революционное направление сформировалось вокруг журна-лов "Современник" и "Отечественные записки", которыми ру-ководил В.Г. Белинский при участии А.И. Герцена и Н.А. Не-красова. Сторонники этого направления также считали, что Россия пойдет по европейскому пути развития, но, в отличие от либералов, полагали, что революционные потрясения неизбежны.

До середины 50-х гг. революция была необходимым усло-вием отмены крепостного права и для А.И. Герцена. Отмеже-вавшись в конце 40-х гг. от западничества, он пришел к идее "русского социализма ", который основывался на свободном разви-тии русской общины и артели в соединении с идеями европей-ского социализма и предполагал самоуправление в общегосудар-ственном масштабе и общественную собственность на землю.

Характерным явлением в русской литературе и публицистике того времени было распространение в списках “крамольных” стихов, политических памфлетов и публицистических “писем”, которые в тогдашних цензурных условиях не могли появиться в печати. Среди них особенно выделяется написанное в 1847 г.Белинским “ Письмо к Гоголю”. Поводом к его написанию явилась публикация в 1846 г. Гоголем религиозно-философского произве-дения “Выбранные места из переписки с друзьями”. В опубликованной в “Современнике” рецензии на книгу Белинский в резких тонах писал об измене автора своему творческому наследию, о его религиозно-“смиренных” взглядах, самоуничижении. Гоголь счел себя оскорбленным и направил Белинскому письмо, в котором расценивал его рецензию как проявление личной неприязни к себе. Это и побудило Белинского написать свое знаменитое “Письмо к Гоголю”.

В “Письме” острой критике подвергнута система николаевской России, представляющая, по словам Белинского, “ужасное зрелище страны, где люди торгуют людьми где нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей”. Белинский обрушивается и на официальную церковь – прислужницу самодержавия, доказывает “глубокий атеизм” русского народа и ставит под сомнение религиозность церковных пастырей. Не щадит он и знаменитого писателя, называя его “проповедником кнута, апостолом невежес-тва, поборником обскурантизма и мракобесия, панегиристом та-тарских нравов”.

Самые ближайшие, насущные задачи, стоявшие тогда перед Россией, Белинский сформулировал так: “Уничтожение крепостно-го права, отменение телесного наказания, введение, по возмож-ности, строгого исполнения хотя тех законов, которые уже есть”. Письмо Белинского распространилось в тысячах списков и вызвало большой общественный резонанс.

Самостоятельной фигурой в идейной оппозиции николаев-скому правлению стал П.Я. Чаадаев (1794 - 1856). Выпускник Московского университета, участник Бородинского сражения и "битвы народов" под Лейпцигом, друг декабристов и А.С. Пушкина, он в 1836 г. опубликовал в журнале "Телескоп" первое из своих "Философических писем", которое, по словам Герцена, "потрясло всю мыслящую Россию". Отрицая офици-альную теорию "удивительного" прошлого и "великолепного" настоящего России, Чаадаев дал весьма мрачную оценку исто-рического прошлого России и ее роли в мировой истории; он крайне пессимистически оценивал возможности обществен-ного прогресса в России. Главной причиной отрыва России от европейской исторической традиции Чаадаев считал отказ от католицизма в пользу религии крепостного рабства - право-славия. Правительство расценило "Письмо" как антиправи-тельственное выступление: журнал был закрыт, издатель от-правлен в ссылку, цензор уволен, а Чаадаев объявлен сумасшедшим и отдан под надзор полиции.

Видное место в истории освободительного движения 40-х годов занимает деятельность кружка петрашевцев. Основателем кружка был молодой чиновник Министерства иностранных дел, воспитанник Александровского (Царскосельского) лицея М.В. Буташевич-Петрашевский. Начиная с зимы 1845 г. на его петербур-гской квартире каждую пятницу собирались учителя, литераторы, мелкие чиновники, студенты старших курсов, т. е. в основном молодая интеллигенция. Здесь бывали Ф.М. Достоевский, А.Н. Майков, А.Н. Плещеев, М.Е. Салтыков, А.Г. Рубинштейн, П.П. Семенов. Позже на пятницах Петрашевского стала появляться и передовая военная молодежь.

В первую очередь самого Петрашевского и многих членов его кружка интересовали модные тогда проблемы социализма. Петра-шевский даже предпринял попытку пропагандировать социа-листические и материалистические идеи в печати.

С зимы 1846/47 г. характер кружка стал заметно меняться. От обсуждения литературных и научных новинок члены кружка пере-ходили к обсуждению насущных политических проблем и критике существующего политического строя в России. Наиболее умерен-ные по взглядам члены кружка отходят от него. Но появляются новые люди, более радикальных взглядов, например И.М. Дебу, Н.П. Григорьев, А.И. Пальм, П.Н. Филиппов, Ф.Г. Толь, которые высказывались за насильственные меры (“произвести бунт внутри России через восстание крестьян”) для свержения самодержавия, освобождение крестьян с землей, введение парламентарной рес-публики со всеобщим избирательным правом, открытого и равного для всех суда, свободу печати, слова, вероисповедания. Группу лиц, разделявших эти идеи, возглавлял Спешнев. Петрашевский занимал более умеренную позицию: конституционная монархия, освобож-дение крестьян сверху с наделением их землей, которой они владели, но без всякого за нее выкупа.

К 1848 г. собрания у Петрашевского принимают уже ярко выраженный политический характер. В кружке обсуждаются буду-щее политическое устройство России и проблема революции. В марте – апреле 1849 г. петрашевцы приступили к созданию тайной организации и даже стали строить планы вооруженного восстания. Н.П. Григорьевым была составлена прокламация к солдатам – “Солдатская беседа”. Для тайной типографии приобрели печатный станок. На этом деятельность кружка была прервана правительст-венными репрессиями. Министерство внутренних дел уже несколь-ко месяцев следило за петрашевцами через засланного к ним агента, который давал подробнейшие письменные отчеты обо всем, что говорилось на очередной “пятнице”.

В апреле 1849 г. наиболее активные члены кружка были арестованы, их намерения были расценены следственной ко-миссией как опаснейший "заговор идей", и военный суд приговорил 21 петрашевца (среди них Ф.М. Достоевского) к смертной казни. В последний момент приговоренным было объявлено о замене смертной казни каторгой, арестантскими ротами и ссылкой на поселение.

Период, названный Герценом"эпохой возбужденности ум-ственных интересов", продолжался до 1848 г. В России насту-пила реакция, уехал за границу Герцен, умер Белинский. Новое оживление наступило лишь в 1856 г.

Заключение

Новый этап в общественном движении России начинается в 1830-х гг., когда в Москве возникают кружки А.И. Герцена и Н.В. Станкевича. Внешне они имели вид литературно-философских объединений, на деле же играли важную практическую роль в идейной жизни империи.

Европейские революции 1848-1849 гг. оказали огромное вли-яние на российское революционное движение. Многие его участники вынуждены были отказаться от прежних взглядов и верований, прежде всего от надежды на то, что Европа укажет всему человечеству путь к всеобщему равенству и братству.

Герцен считал, что революция в России, если она и понадобится, совсем не обязательно должна вылиться в кровавое действо. С его точки зрения, достаточно было освободить общину от надзора помещиков и чиновников, и общинные порядки, поддерживаемые 90% населения страны, восторжествовали бы.

Излишне, наверное, говорить, что герценовские идеи явля-лись красивой утопией, поскольку осуществление его плана открыло бы дорогу бурному развитию в России капитализма, но никак не социалистических порядков. Однако теория общинно-го социализма стала знаменем целого революционного направления, поскольку ее осуществление зависело не от поддержки власть-имущих или богатых меценатов, а от решительности и деятель-ности самих революционеров. Через десять лет герценовская теория собрала под свои знамена российское революционное народничество.

В начале 1850-х гг. российский народнический, революционно-демократический лагерь только начинал формироваться, а потому был далек от единства и не сказывал заметного влияния на политические дела страны. В нем присутствовали три типа деятелей. Одни (Герцен, Огарев) признавали революцию лишь как последний довод угнетенных. Вторые (Чернышевский, Н. Серно-Соловьевич) ве-рили в революцию как единственный метод общественного переустройства, но считали, что для ее проведения должны созреть определенные социально-экономические и политиче-ские предпосылки.

Все деятели революционного лагеря, безусловно, ждали все-российского крестьянского восстания в 1861-1863 гг. (как ответа на тяжелые для масс условия крестьянской реформы), которое могло бы перерасти в революцию. Однако ждали они его с разными чувствами. Первые два направления в революционном движении не могли расстаться с той тревогой, которая в свое время заставила декабристов уповать на военную революцию и не пытаться привлечь на свою сторону народные массы. Суть этой тревоги заключалась в том, что политически неграмотные, неорганизованные крестьянские массы, как показывает исто-рия, легко становятся слепым оружием в руках самых реакцион-ных сил.

Список использованной литературы

Коршелов В.А. Отечественная история XIX в. М.: АГАР, 2000. – 522с.

Кузнецова Ф.С. История Сибири. Ч. 1. Новосибирск, 1997.

Миллер Г.Ф. История Сибири. М., Л., 1977.

1. 30 -х годов XX века Англией и... . Широкое социально-политическое и идеологическое общественное движение в Западной и Центральной Европе... Вече. 65. Представители общественно -политического течения в 40 – 50 гг . XIX в., придерживающиеся учения...

2. Социальное- экономическое развитие России во второй и третей половине XIX века

   Курсовая работа >> История

   Университетов, постепенно переломили общественное мнение. В 1830- ... итоге совершается общее движение . За исключением нескольких... С. Иваново. В середине 50 -х гг . XIX века в Шуйском уезде насчитывалось... фазу своего развития (30 -50 -е гг .) прошел в условиях...

3. Консервативное движение в Российской империи во 2-й половине XIX века

   Курсовая работа >> История

   ... общественно -политического движения в России второй половины XIX века»6. Общее развитие общественных движений в XIX веке ... Александром II 30 марта 1856 ... на конец 50 -х годов, ... XIX века / Сост. А.А. Уткин. - Елабуга: Изд-во ЕГПУ, 2006. – Ч. 2. 1825 – 1855 гг ...

4. Правовое регулирование промышленного производства во второй половине XIX начала XX веков

   Реферат >> Государство и право

   Промышленности мешали феодальные устои. Россия 30 -50 -х гг . XIX века могла быть охарактеризована как страна... XX века торговые отношения в среде русской буржуазии преобладали над промышленными. Подъем общественного движения ...