Введение

«Тема ночи в поэзии Ф. И. Тютчева» актуальна уже потому, что это составляющая часть творчества поэта, который является ярким представителем русской литературы XIX века.

Объект исследования - лирика Ф. И. Тютчева, посвящённая теме ночи. Предмет исследования - образ ночи в поэзии Ф. И. Тютчева.

Цель исследования - раскрыть понимание Тютчевым образа ночи, выяснить, какое место занимает тема ночи в творчестве поэта.

Задачи исследования:

1) определить развитие темы ночи в русской поэзии;

2) выявить образ ночи в поэтическом представлении Ф. И. Тютчева;

3) установить особенности темы ночи в творчестве Ф. И. Тютчева.

Структура работы определена поставленными задачами: от определения темы ночи в русской поэзии к неповторимому восприятию этой темы Ф. И. Тютчевым. Поэзия - это музыка, волнующая душу, наполняющая ее безграничной любовью ко всему: к человеку, к природе, к Родине, к животным…Сам язык поэзии настраивает на глубокое понимание и внутреннее осмысление происходящего вокруг. Поэзия проникает в самые тайные уголки души. В данной работе будет рассмотрено творчество Ф.И.Тютчева. Особое внимание будет уделено образу ночи в творчестве этого великого поэта. Также будет сделан анализ стихотворения Ф.И.Тютчева «Тени сизые смесились… »

В работе использованы материалы текстов стихотворений, монографии с анализом лирики Тютчева, подборка воспоминаний современников о поэте, а также критические статьи Н. А. Некрасова, И. С. Тургенева, А. А. Фета, М. П. Погодина, В.А. Сологуба, Н. А. Добролюбова и другие работы, опубликованные на сайтах Интернета.

Развитие образа ночи в русской поэзии

Возникновение темы «ночи» в русской поэзии связано, по мнению исследователя В. Н. Топорова, с именем писателя XVIII века М.Н.Муравьева, у которого впервые появилось стихотворение «Ночь». Уже в этом стихотворении, опубликованном в 1776 или 1785 году, мы видим трогательное отношение к ночи. Поэт мечтает о ее наступлении, так как «к приятной тишине влечется мысль» его. Он радуется ночи, принесшей ему «уединение, молчание и любовь».

Образ ночи и побуждаемые ею ночные мысли и чувства нашли отражение во многих прекрасных стихотворениях русских поэтов. Хотя восприятие ночи у всех поэтов свое. Можно заметить, что в основном ночь была для поэтов наиболее благодатным временем суток для их размышлений о смысле жизни, своего места в ней, пробуждения различных воспоминаний, особенно о любимых.

Образ ночи боготворили и поэты XIX века, в том числе и А. С. Пушкин, и С. П. Шевырев, и Ф. И. Тютчев и многие другие. Большое место образ ночи занимает в поэзии А. А. Фета, певца природы и любви, сторонника, как и Ф. И. Тютчев, идеалистической философии. Именно в ночное время он создал многие свои замечательные стихи, грезил, вспоминал о своей трагической любви, размышлял о тяготах жизни, прогрессе, красоте, искусстве, «бедности слова» и т.д. «Действия его в поэзии часто происходят ночью, он будто олицетворяет ночь, как и ее спутниц - звезды и луну. Образ ночи у Фета близок по значению образу ночи у Полонского, которого тоже часто одолевали тайные ночные думы», - отмечают исследователи творчества поэта. Анализируя стихотворение «Ночь» Полонского, критик В.Фридлянд заявил, что «оно не уступает лучшим созданиям Тютчева и Фета. Полонский в нем как вдохновенный певец ночи». Как и Фет, Полонский персонифицирует ночь. Полонский, как и Фет, олицетворяет не только ночь, но звезды и луну: «ясныезвезды потупили взор, слушают звезды ночной разговор» (стих. «Агбар»). Какими только эпитетами ни наделяет Полонский ночь: «белая», «темная», «хмурая», «одинокая», «лучезарная», «холодная», «немая» и т.д.

Для Случевского ночь тоже желанное время, время расцвета любви и испытания страсти, благотворна и для пробуждения воспоминаний. В стихотворении «Ночь», по мнению литературоведа В.Фридлянда, « Душевное волнение поэта передается при помощи ряда многоточий и восклицательных знаков. Он словно ищет подходящее слово, которое бы передало читателю всю полноту чувств, нахлынувших на него от воспоминаний. У Случевского ночь так же часто присутствует в стихотворении со своими спутниками - луной и звездами».

Итак, можно сказать, что образ ночи и побуждаемые ею ночные мысли и чувства нашли отражение во многих прекрасных стихотворениях русских поэтов. Хотя восприятие ночи у всех поэтов свое, можно заметить, что в основном ночь была для поэтов наиболее благодатным временем суток для их размышлений о жизни, это таинственное, сокровенное время, когда душа человека доступна всему прекрасному и когда она особенно не защищена и тревожна, предвидя будущие невзгоды. Отсюда многочисленные эпитеты, которые помогают увидеть ночь такой, какой видел её только этот поэт.

Именно о Ф.И. Тютчеве сложилось представление как о самой ночной душе русской поэзии. «...Он никогда не забывает, - пишет С. Соловьев, - что весь этот светлый, дневной облик живой природы, который он так умеет чувствовать и изображать, есть пока лишь «златотканый покров», расцвеченная и позолоченная вершина, а не основа мироздания» . Ночь - это центральный символ поэзии Ф.И. Тютчева, сосредоточивающий в себе разъединенные уровни бытия, мира и человека. Обратимся к стихотворению:

Святая ночь на небосклон взошла,

И день отрадный, день любезный,

Как золотой покров она свила,

Покров, накинутый над бездной.

И как виденье, внешний мир ушел...

И человек, как сирота бездомный,

Стоит теперь и немощен и гол,

Лицом к лицу пред пропастию темной.

На самого себя покинут он -

Упразднен ум и мысль осиротела -

В душе своей, как в бездне, погружен,

И нет извне опоры, ни предела...

И чудится давно минувшим сном

Ему теперь все светлое, живое...

Он узнает наследье родовое.Тютчев Ф.И. Стихотворения - 95с.

Основа мироздания, хаос шевелящийся страшны человеку тем, что он ночью «бездомный», «немощен», «гол», у него «упразднен ум», «мысль осиротела»... Атрибуты внешнего мира иллюзорны и неистинны. Человек беззащитен перед лицом хаоса, перед тем, что таится в его душе. Мелочи вещного мира не спасут человека перед лицом стихии. Ночь открывает ему истинное лицо мироздания, созерцая страшный шевелящийся хаос, он обнаруживает последний внутри себя. Хаос, основа мироздания - в душе человека, в его сознании.

Такая логика рассуждения подчеркнута и звуковым, и ритмическим акцентированием. На звуковом уровне резкий перебой в общем звучании создают звонкие согласные в строчке:

В душе своей, как в бездне, погружен, -

строка максимально насыщена звонкими звуками. Наибольшую смысловую нагрузку несет слово «бездна». Оно связывает якобы внешнее хаотическое ночное начало и внутреннее человеческое подсознательное, родственность их и даже в глубине единство и полное отождествление.

И в чуждом, неразгаданном, ночном

Он узнает наследье родовое.

Две последние строчки акцентированы одновременно и на ритмическом и на звуковом уровнях. Они, безусловно, усиливают напряженность композиционного завершения, перекликаясь со строкой:

В душе своей, как в бездне, погружен…

Сравнение «как в бездне» усиливает это звучание.

Остаётся только согласиться с мнением специалистов: «Чрезвычайная концентрация звонких звуков на фоне сведенных к минимуму глухих достаточно резко акцентируют две последние строчки стихотворения. На ритмическом уровне эта пара строк выбивается из строфы, написанной пятистопным ямбом. Они образуют вокруг себя смысловое напряжение: человеку родственен хаос, он - прародитель, первооснова мира и человека, который жаждет соединения с родственным началом в гармоничное целое, но и страшится слиться с беспредельным».

Темная основа мироздания, истинное его лицо, ночь лишь открывает человеку возможность видеть, слышать, чувствовать высшую реальность. Ночь в поэтическом мире Тютчева - это выход в высшую субстанциональную реальность, и вместе с тем - совершенно реальная ночь и сама эта высшая субстанциональная реальность.

Рассмотрим еще одно стихотворение Ф.И. Тютчева:

Лениво дышит полдень мглистый,

Лениво катится река,

И в тверди пламенной и чистой

Лениво тают облака.

И всю природу, как туман,

Дремота жаркая объемлет,

И сам теперь великий Пан

В пещере нимф покойно дремлет.Тютчев Ф.И. Стихотворения 120с.

Прежде всего, обращает на себя внимание бросающаяся в глаза внешняя «ленивость» поэтического мира стихотворения. Слово категории состояния «лениво» интенсивно подчеркнуто: употреблено трижды в первой строфе стихотворения. Вместе с тем даже само троекратное его повторение развертывает в воображении предельно динамичную, вовсе не «ленивую» картину. Сквозь внешнюю «ленивость» проявляется колоссальная внутренняя напряженность, ритмико-интонационная динамика.

Художественный мир стихотворения переполнен движениями и внутренне противоречив.Так, в первой строфе «лениво» встречается три раза, соотносится с грамматическими основами: «дышит полдень», «катится река», и «тают облака». А во второй эта часть речи употреблена только однажды - это наречие «покойно». Оно соотносится с предикативным центром «Пан дремлет». Здесь очень сильно противоречие: за Паном - шевелящийся хаос, наводящий панический ужас. В дремоте панического ужаса очевидна динамика космического масштаба.

С одной стороны, «Полдень мглистый» - это конкретная природа, это облака, река, туман, которые совершенно конкретно чувственны. С другой стороны, природа - это «пещера нимф» и дремлющий Пан. «Полдень мглистый» оборачивается «великим Паном», «полдень мглистый» и есть сам «великий Пан». Оборачиваемость эта сочетается с несводимостью целого ни на одно, ни на другое. Диалектическое единство существования «полдня мглистого» и «великого Пана» в несводимости к одному конкретному смыслу и представляет собой символическую реальность. «Полдень мглистый» сам по себе - это «противоречивый сгусток смыслов, очень мощно энергетически заряженный, где играют и оборачиваются друг другом хаос, темная и истинная основа мироздания, и покой, покрывающий этот страшный кишащий хаос, и делающий последний благовидным. Как и дремлющий Пан в своей основе невозможное соединение, но, тем не менее, осуществленное в поэтическом тексте, сгусток противоречий, накапливающий вокруг себя массу смыслов».

В последних двух строчках читаем:

И сам теперь великий Пан

В пещере нимф покойно дремлет.

Именно здесь сконцентрирован смысловой центр стихотворения: противоречивое единство невероятной динамики хаоса и покоя, одно в другом - динамика в покое, и покой в движении мироздания.

Выделенность «полдня мглистого» и «великого Пана» подтверждается и на ритмическом уровне. Во всем стихотворении эти строки выбиваются из общего ритмического строя: «Лениво дышит полдень мглистый» и «И сам теперь великий Пан/ В пещере нимф покойно дремлет». Эти строки являются единственными полноударными.

«Полдень мглистый» предельно акцентирован на звуковом уровне: концентрация звонких и сонорных звуков, их в первой строфе больше, чем во второй. Во второй же строфе единственная строка, где глухие преобладают над звонкими - это: «И сам теперь великий Пан». Звуковаявыделенность «великого Пана» усиливается, так как следует за строкой: «Дремота жаркая объемлет», -которая максимально насыщена звонкими согласными. Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей - 60с-63с.

«Полдень мглистый и дремлющий Пан - энергетически мощный сгусток противоречий, заряжающий и стягивающий смыслы вокруг себя. Это смысловой центр стихотворения. Этот сгусток содержит колоссальную энергетику, потенциально способную развернуться в символическую реальность со всей ей присущей полнотой бытия»,- отмечает М. М. Гиршман.

Оборачивающиеся друг другом «Полдень мглистый» и «великий Пан» как напряженное поле смыслопорождения обнаруживают свою причастность и внутреннюю связь с центральным тютчевским символом - символической реальностью ночи. Хаос как истинное лицо мироздания открывается человеку в полноте своей силы только ночью. Кишащий и бушующий разлад между ночью и днем, хаосом и космосом, миром и человеком поэт чрезвычайно остро ощущает, он чувствует в космических масштабов страх человека, утратившего первоначальную гармонию, первоначальное единство с тем миром, который теперь ему кажется враждебным и угрожающим. И поэт может об этом лишь писать, создавая смыслопорождающую реальность связей разъединенных частей мира: они оказываются в общении друг c другом в художественной реальности поэтического произведения. «Своим творчеством поэт решает проблему трагической дисгармонии - он может восстанавливать утраченную гармонию, или, по крайней мере, прояснять дисгармонию в свете гармонической мысли и идеала»,- подчёркивает В.Н.Касаткина. Русская литература XIX век - 91-94с.

Итак, ночь в стихотворениях Тютчева восходит к античной греческой традиции. Она дочь Хаоса, породившая День и Эфир. По отношению ко дню она материя первичная, источник всего сущего, реальность первоначального единства противоположных начал: света и тьмы, неба и земли, «видимого» и «невидимого», материального и нематериального. Ночь предстает в лирике Тютчева в индивидуально - неповторимом стилевом преломлении.

Гераськина Юля

В данной работе рассматривается образ ночи в лирике Ф.И.Тютчева и текстах песен В.Цоя. В ходе работы были выявлены сходства и различия в трактовке данного образа.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Муниципальное общеобразовательное учреждение

«Средняя общеобразовательная школа №3»

г.о. Саранск

Образ Ночи в поэзии Ф.И.Тютчева и В.Цоя

Выполнила: Гераськина Юлия,

Ученица 11А класса

Руководитель: Леутина Елена Валентиновна, учитель русского языка и литературы

Саранск, 2017

Вступление

1. Поэты ночи.

1.1. Ночь в поэтическом представлении Ф.И.Тютчева

1.2. Особенности восприятия темы ночи в творчестве В.Цоя.

1. Выводы.
2. Список использованных источников и литературы

Введение

Она плывёт неслышно над землёю,
‎ Безмолвная, чарующая ночь.
‎ Она плывёт и манит за собою
‎ И от земли меня уносит прочь.

Ночь… Страшное время суток или возможность побыть наедине со своими мыслями или даже соприкоснуться с иными мирами? « Ночь страшна», - писал Ф.И. Тютчев, «…ночь светла» , - говорил А.А.Фет, а известный рок-музыкант В.Цой пел: «Я не знаю, почему, но я хочу, чтоб всегда была ночь». Какое разное отношение к этому времени суток.

Образ ночи и побуждаемые ею ночные мысли и чувства нашли отражение во многих прекрасных стихотворениях русских поэтов, но мы решили остановиться на поэзии Ф.И.Тютчева и рок-поэта В.Цоя.

Тема нашей работы: Образ Ночи в поэзии Ф.И.Тютчева и В.Цоя.

Актуальность. Данная тема а ктуальна. Во-первых, она является составляющей частью творчества Ф.И. Тютчева - поэта, который является ярким представителем русской литературы XIX века. Во-вторых, интерес к рок-поэзии и в частности к творчеству В.Цоя усиливается, а образ Ночи появляется в текстах песен поэта довольно часто.

А. А. Блок назвал Ф. И. Тютчева «самой ночной душой русской поэзии». А. Л. Волынский писал: “Тютчев - поэт ночных откровений, поэт небесных и душевных бездн. Он как бы шепчется с тенями ночи, ловит их смутную жизнь и передает ее без всяких символов, без всякой романтики, в тихих, трепетных словах».

Образ ночи является одним из центральных и сквозных всего поэтического творчества В. Цоя, не случайно один из альбомов музыканта так и называется «Ночь».

Цель: рассмотреть образ Ночи в творчестве Ф.И.Тютчева и В.Цоя.

Задачи:

1. Определить, является ли тема Ночи сквозной в творчестве указанных поэтов .
2. Раскрыть особенности восприятия темы ночи в поэзии Ф.И.Тютчева и В.Цоя.
3. Выявить сходства и различия в трактовке образа Ночи в стихотворениях указанных авторов.

Объект исследования – лирика, посвящённая теме ночи.

Предмет исследования – образ ночи в поэзии Ф. И. Тютчева и В.Цоя.

Гипотеза: образ Ночи ассоциируется у поэтов с чем-то таинственным и даже страшным.

Новизна нашей работы заключается в том, что мы рассматриваем образ Ночи, сопоставляя творчество классика и рок-поэта.

При подготовке к работе нами были использованы различные методы :

Анализ текстов песен и критической литературы по данной теме

Сравнение художественно-изобразительных средств, используемых поэтами для создания образа Ночи.

Практическая значимость: Материалы нашего исследования могут быть использованы на уроках литературы.

Ночь в поэтическом представлении Тютчева

… ночь страшна.

Ф.И. Тютчев

Е. Винокуров замечал: «Умный, как день, Федор Иванович Тютчев любил ночь, был певцом ночи. День представлялся поэту обманом, покровом, накинутым над бездной. Но вот полог падает – и перед нами предстает ночь, ночное небо с бесконечным количеством звезд, небо с его вечной тайной».

Поэт ночных откровений, он не любил дня: «Как ненавистны для меня сей шум, движенье, говор, клики младого, пламенного дня»... солнечный свет скрывает мир как бы пеленой, из-за солнечного света, этой помехи, мы не видим звездной бездны, забываем о вечности».

О тютчевской ночи писал литературовед Е.А. Маймин: «Ночь у Тютчева помогает проникнуть в «тайное тайных» человека. Вместе с тем она является носителем загадок и тайн всего мироздания». Может быть, поэтому ночь в изображении Тютчева представляется столь величественной и грандиозной, столь трагической и страшной.

В одном из первых «ночных» стихотворений Ф.И. Тютчева «Бессонница» поэт рассказывает о длинной, томительной ночи, она пророчествует, дает человеку возможность посмотреть на свою жизнь словно со стороны и отпустить ее, наблюдать, как она «бледнеет в сумрачной дали». В ночи человек как сирота, он чувствует себя очень одиноким. В стихотворении так говорится об этом:

Нам мнится: мир осиротелый
Неотразимый Рок настиг -
И мы, в борьбе, природой целой
Покинуты на нас самих.

Но в этом роковом и огромном одиночестве человек и должен познать мир и самого себя, осознать неизбежность смерти, понять, зачем живет.

В стихотворении «Святая ночь на небосклон вошла…» Тютчев говорит о загадочной, непостижимой ночи, она очищает человека, снимает с него шелуху внешнего мира. Стихотворение начинается с противопоставления дня и ночи:

Святая ночь на небосклон взошла,

И день отрадный, день любезный,

Как золотой покров она свила,

Покров, накинутый над бездной.

В контексте этого стихотворения день и ночь оказываются многозначными понятиями – это метафоры жизни и смерти, добра и зла.

Но при всей мрачности ночь для Тютчева прежде всего «святая»... Мрачное и святое в сознании поэта сливается воедино. Ночь, как справедливый, беспристрастный судья, не допускает ни лжи, ни повседневной фальши.

Именно ночью человек остается наедине с самим собой, своими мыслями. Ночь раскрывает перед человеком глубочайшие бездны и сокровеннейшие тайны – и это знание для человека и самое страшное, и самое высокое.

Глядя в ночное небо, пытаясь найти ответы на вечные вопросы, человек ощущает себя беспомощным и одиноким в этом мире:

И как виденье, внешний мир ушел...

И человек, как сирота бездомный,

Стоит теперь и немощен и гол,

Лицом к лицу пред пропастию темной.

На самого себя покинут он –

Упразднен ум и мысль осиротела –

В душе своей, как в бездне, погружен,

И нет извне опоры, ни предела...

Но одновременно «святая ночь» дает возможность человеку в этом «чуждом, неразгаданном, ночном» найти нечто родственное своей душе.

И чудится давно минувшим сном

Ему теперь все светлое, живое…

И в чуждом, неразгаданном, ночном

Он узнает наследье родовое.

Что есть я и «я» в этом мире? В данном стихотворении Ф.И. Тютчеву удалось гениально выразить ощущение настроения, которое всякому удалось испытать хотя бы однажды: ведь именно глядя на ночное небо, мы чаще задумываемся о смысле жизни.

А. Фет писал в статье о Тютчеве: «...не только каждое стихотворение, почти каждый стих нашего поэта дышит какою-нибудь тайной природы, которую она ревниво скрывает от глаз непосвященных. ...Каким всесильным чародеем проникает Тютчев в область сна... . Прислушайтесь к тому, что ночной ветер напевает нашему поэту, - и вам станет страшно». Действительно, во многих стихотворениях Тютчева ночь вселяет страх и ужас, оставляя человека один на один с вечностью.

Поэт В. Ходасевич заметил: «В шуме ночного ветра и в иных голосах природы он услыхал страшные вести из древнего Хаоса…». На тему ночи и хаоса у Тютчева рассуждает в своей статье Вл. Соловьев: «Хаос, т.е. само безобразие, есть необходимый фон всякой земной красоты, и эстетическое значение таких явлений, как бурное море или ночная гроза, зависит именно от того, что «под ними хаос шевелится». В изображении всех этих явлений природы, где яснее чувствуется ее темная основа, Тютчев не имеет себе равных».

Хаос у Тютчева не имеет четких очертаний, это ужасающее, неведомое и оттого очень таинственное явление:

Мир бестелесный, слышный, но не зримый,

Теперь роится в хаосе ночном.

В хаосе ночи веют «волшебно-немые» сны, «волшебные твари», «таинственные птицы», плывет «волшебный челн» - всё нереально, нематериально, одни легко рассыпающиеся грезы. Бестелесная, бессознательная, мёртвая ночная стихия хаоса страшна для человека. О ночи поэт пишет: «И бездна нам обнажена с своими страхами и мглами». Ночь для Тютчева, «как зверь стоокий, глядит из каждого куста». Песни ночного ветра о хаосе – страшные песни. Слияние человека с хаосом ночи для Тютчева отнюдь не прекрасно, а, напротив, отталкивающе, страшно и трагично. Однако это слияние в конечном счёте неизбежно.

В стихотворении «О чем ты воешь, ветр ночной?» Тютчев пишет о ночи, подруге хаоса. Поэт призывает ветер прекратить свои песни, чтобы ненароком не разбудить хаос, кроющийся в груди человека, в «смертной груди». Он хочет вырваться на свободу, но не стоит его выпускать, тревожить бури, заснувшие, скрывающие под собой хаос. Ведь никто не знает, что можно освободить, какие страшные бездны могут крыться в душе иного человека, к каким последствиям это может привести для него самого, а кто знает, возможно, и для других.

О чем ты воешь, ветр ночной,
О чем так сетуешь безумно?
Что значит странный голос твой,
То глухо-жалобный, то шумный?
Понятным сердцу языком
Твердишь о непонятной муке,
И роешь и взрываешь в нем
Порой неистовые звуки.
О, страшных песен сих не пой
Про древний хаос, про родимый!
Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!
Из смертной рвется он груди
И с беспредельным жаждет слиться.
О, бурь уснувших не буди:
Под ними хаос шевелится!..

Многие поэты воспринимали ночь, как дар небес, так как именно это время суток давало им возможность осмыслить дневные переживания и воплотить их в стихах. Однако Тютчеву ночь готовила лишь новые жизненные испытания, поэтому он характеризует это время суток как «час тоски невыносимой», когда его душа буквально растворяется в безмолвной тишине, сливаясь с серыми тенями, наполняющими дом.

Стихотворение «Тени сизые смесились» было написано в одну из беспокойных ночей, поведенную Тютчевым у постели тяжело больной жены, и наполненное страхом перед грядущей ночью, тоской и безысходностью:

Мотылька полет незримый
Слышен в воздухе ночном…
Час тоски невыразимой!..
Всё во мне, и я во всем!..

Понимая, что противиться подобному явлению бессмысленно, поэт пытается найти в ночном сумраке утешение и призывает его заполнить всю душу без остатка:

Сумрак тихий, сумрак сонный,
Лейся в глубь моей души,
Тихий, томный, благовонный,
Все залей и утиши -
Чувства мглой самозабвенья
Переполни через край!..
Дай вкусить уничтоженья,
С миром дремлющим смешай!

В стихотворение «День и ночь» Тютчев раскрывает традиционную для романтической поэзии тему – противопоставление дня и ночи как символов двух полярных состояний человеческой души.

Поэт показывает борьбу двух стихийных начал– дневной радости и ночного ужаса. День характеризуется, как гармония со вселенной, душевный покой. С наступлением ночи, делающей все тайное явным, в душе человека оживают беспомощность и страх перед порождением «ночной бездны» - хаосом. Ночь пробуждает в людях древние природные инстинкты. Инстинктивный страх перед бездонной темнотой зажигает в людях жизнь, заставляя их совершать немыслимые поступки ради жизни. «Роковой мир» ночи таинственен и непостижим, он древнее и сильнее дневного мира, мира земнородных и богов. Днем эта тайна и хаос отделены от человечества покровом, ночью бездна обнажается:

Но меркнет день - настала ночь;
Пришла - и с мира рокового
Ткань благодатную покрова
Сорвав, отбрасывает прочь…
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами -
Вот отчего нам ночь страшна!

На первый взгляд стихотворение «Тихой ночью, поздним летом…» кажется обычным описанием природы. Поэт рисует будто бы неподвижную июльскую ночь в поле. В действительности события происходят, движение есть. Как раз через глаголы оно и передается. Пока тихая ночь укрывает землю, «нивы дремлющие зреют», «их золотистые волны» блестят под луной. И это невероятно важно. От хлеба, выращиваемого крестьянами, взгляд Тютчева обращается к небу, звездам и луне. Свет, исходящий от небесных тел, Федор Иванович связывает воедино со зреющими нивами. Насущная жизнь мира у поэта протекает в полном молчании.

Тихой ночью, поздним летом,
Как на небе звезды рдеют,
Как под сумрачным их светом
Нивы дремлющие зреют…
Усыпительно-безмолвны,
Как блестят в тиши ночной
Золотистые их волны,
Убеленные луной…

Но Федор Иванович вложил в произведение и философское наполнение. Для сюжета стихотворения не зря берется ночной час. Только в это время можно услышать ее и прочувствовать. Кроме того, ночью становится понятно, насколько велика описанная Тютчевым жизнь, ведь она никогда не прерывается, идет днем, продолжается с наступлением темноты.

В данном стихотворении тьма, спускающаяся каждый день на землю, не так опасна, как обычно в произведениях Тютчева. При этом сохраняется одна из важнейших черт ночи – способность предельно обострять человеческие чувства. Скорей всего, днем лирический герой не смог бы полностью понять величие той бессменной, никогда не останавливающейся жизни, о которой идет речь в миниатюре.

В стихотворении «День вечереет, ночь близка» лирический герой влюблен, он говорит, что ему не жаль отпускать день, он не боится мрака наступающей ночи, только бы «волшебный призрак» любимой не покидал его. Ночь для Тютчева тут – время встречи с таинственной и прекрасной «страстной женскою душой». Разве может ночь быть темной и страшной вдвоем? Сложно понять, «небесный... или земной, воздушный житель, может быть...» или обычная девушка это прелестное создание, но она способна заставить мужчину забыть обо всем, о страхе и печали:

Но мне не страшен мрак ночной,
Не жаль скудеющего дня, -
Лишь ты, волшебный призрак мой,
Лишь ты не покидай меня!..

В стихотворении «Ночное небо так угрюмо» Тютчев описал вялую, темную, тихую ночь. Небо угрюмо, но это не «угроза и не дума». Это вялый, какой-то ватный, бессмысленный сон, он не дает никому утешения, не восстанавливает душевный покой.

Ночное небо так угрюмо,
Заволокло со всех сторон.
То не угроза и не дума,
То вялый, безотрадный сон.

И только молнии нарушают мутное течение ночи, Тютчев называет их глухонемыми демонами. Им не важно, что творится под ними, им вообще ничего не важно и не нужно, они – лишь бессмысленные всполохи. Молнии поминутно озаряют леса и поля, но тьма тут же возвращается, она все равно всегда берет свое, и вспышки света лишь подчеркивают это, поэту они кажутся похожими на «таинственное дело...там – на высоте»:

И вот опять всё потемнело,
Всё стихло в чуткой темноте –
Как бы таинственное дело
Решалось там – на высоте.

Мотив ночи является сквозным в лирике Тютчева. Ночь для него не просто образ, выхваченный из мира природы, а неотступное мироощущение. Тютчев ни в одном своём «ночном» стихотворении не описывает просто пейзаж. Мало, где можно найти любование ночью, созерцание её красот. Тютчев придаёт ночи разные смыслы и значения, даёт читателю посредством ночи то почувствовать себя одиноким, наедине с самим собой, то погружает в вялый, бессмысленный сон, даёт надежду на жизнь и на любовь. В некоторых своих ранних стихотворениях поэт пишет о ночи, которая очищает от всего, что окружает человека днём, даёт возможность подумать, попытаться дойти до истины; человек стоит один на один перед вечностью, перед своей жизнью и судьбой. Тютчевская ночь – откровение. «День – суета, видимость; ночь – явление сущности, время божественного откровения природы». Зачастую ночь в стихотворениях Тютчева неразделима с хаосом, бездной. Ночью тютчевский лирический герой погружается в странное состояние, близкое к пророческому. Стихотворения, написанные более зрелым Тютчевым, показывают темноту и страх ночи, но уже не говорят о том, что ночь – судья, высшая справедливая сила. Поэт как будто примиряется с миром, созерцает, но не обвиняет. Ф. И. Тютчев видел ночь так, как не видел её ни один другой поэт.

Особенности восприятия темы ночи в творчестве В.Цоя.

Я не знаю, почему, но я хочу, чтоб всегда была ночь.

В.Цой

Образ ночи является одним из центральных и сквозных всего поэтического творчества В. Цоя, не случайно один из альбомов музыканта так и называется «Ночь». Откровенно о своем отношении к темному времени суток Виктор Цой рассказал в известном интервью журналу «Рокси»: «Ночь для меня - это особое время суток, когда исчезают все отвлекающие факторы… Ночь наполняет меня ощущением мистики… Можно сказать, что ночь дает мне чувство романтики».

Ночь для Цоя - это не время сна-забвения, а мечты о будущем:

Знаешь, каждую ночь

Я вижу во сне море.

Знаешь, каждую ночь

Я слышу во сне песню.

Знаешь, каждую ночь

Я вижу во сне берег.

Знаешь каждую ночь…

Ночь расставляет всех по своим местам: и тех, кто спокойно спит в кроватях, и тех, кто не знает, как прожить следующий день.

В его поэзии, которая так или иначе связана с образами ночи, мы не встретим мечтаний и сожалений о том, что было, в ней нет ночных страданий и томлений, здесь все наоборот. В песне «Видели ночь, гуляли всю ночь до утра» ночь - символ свободы от окружающих, от мнения общества, время, когда человек может быть самим собой и делать все, что хочет:

Мы вышли из дома, когда во всех окнах погасли огни, один за одним.
Мы видели, как уезжает последний трамвай.
Ездят такси, но нам нечем платить, и нам незачем ехать, мы гуляем одни,
На нашем кассетнике кончилась пленка, смотай...

Ночь, по мнению Цоя, скрывает правду дня, она же избавлена от его сомнений. Ночь – это пора для романтиков. Не случайно «прогулка романтика» начинается именно ночью:

Гроза за окном, гроза с той стороны окна,
Горят фонари и причудливы тени,
Я смотрю в ночь, я вижу, что ночь темна,
Но это не станет помехой прогулке - романтика.

«Я смотрю в ночь, я знаю, что ночь темна. Но это не станет помехой прогулке романтика». И не только романтика. Большинство «прогулок», совершаемых лирическим героем песен Цоя, происходят поздним вечером или ночью: «видели ночь, гуляли всю ночь до утра», «тёмные улицы тянут меня к себе».

«Тёмные стёкла хранят мою душу», - поет Цой. Темнота помогает ему оставаться собой и не открывает душу другим, чужим для него людям: «Оставь меня в покое, не тронь мою душу». Ночь для Цоя – понятие и принятие одиночества как естественного и нормального состояния человека, как данность от природы. А главное, в ночи горят звёзды, те самые, которые помогают поэту, освещают его путь.

Корреспонденту журнала «Советский экран» на вопрос, любит ли он ночь, Цой прямо ответил: «Да, в том значении, в каком это поется», - имея в виду песню «Ночь»:

За окнами солнце, за окнами свет - это день.
Ну, а я всегда любил ночь.
И это мое дело - любить ночь,
И это мое право - уйти в тень.

Первое, что сразу бросается в глаза, это "свет за окнами". Поэту не хочется в этот "свет", он противопоставляет себя этому "дню" и не желает смешиваться с "белым" бесцветным днём и всеобщей бессмыслицей бытия.

За что же Цой так любит ночь? На этот вопрос поэт отвечает довольно просто:

Я люблю ночь за то, что в ней меньше машин,
Я люблю дым и пепел своих папирос,
Я люблю кухни за то, что они хранят тайны,
Я люблю свой дом, но вряд ли это всерьез.

В ночи затихает глупая суета "белого" дня. В ночи меньше бездушных машин, ненавистных Виктору Цою. Машина, как я считаю, символ современной жизни, стремительной, суетливой. Ночью машин мало, поэтому в это время человек может побыть один, наедине со своими мыслями, посмотреть на обыденные вещи другими глазами. На тёмном ночном фоне виден огонь неяркого, но самостоятельного источника света, и клубы сигаретного дыма так красивы. Ночью становятся видимы тайны домашних очагов - кухни, хранящие тайны личных человеческих искренних отношений. Дома словно оживают ночью, обретают индивидуальность, которую можно любить.

Ночь В. Цоя полна света, но это не свет луны или звезд, а яркий огонь электрических фонарей:

И эта ночь и ее электрический свет бьет мне в глаза,
И эта ночь и ее электрический дождь бьет мне в окно…

Именно ночью, по мнению Цоя, можно услышать не только собственное сердце, свои мысли, но и почувствовать связь с Богом. Ночью поэт один, но он не одинок, потому что он с Богом. Голос из глубины мироздания, полный Света и Смысла, бьющий в глаза, в окно, манит неземным очарованием:

Действительно, именно в такие минуты задумываешься о смысле жизни, о своем месте в ней, о том, как жить дальше.
А магнитофон его может только "хрипеть о радостях дня", к которым нельзя относиться без иронии. Какие-то ненужные никому несколько встреч, "кофе в известном кафе», который "согревает" маленького никчёмного человека.

Песня "Я люблю эти тёмные ночи" продолжает разговор, начатый в песне "Ночь". Если песня ночь начинается с противопоставления ("За окнами солнце. За окнами свет - это день. Ну, а я всегда любил ночь. И это моё дело - любить ночь»), то в более поздней песне В.Цой настроен уже иначе. Виктор принимает этот день, как свой. Открыто заявляет, что он "где-то здесь" в этом "дне":

Здравствуй, день. Ты снова со мной.
Я не верю, что дождь не пойдёт весной.
У этого дня ещё пока время есть.
Ты где-то там, а я где-то здесь.

В данном стихотворении поэт опять же говорит о способности человека общаться с Богом именно ночью:

Только вера способна дать сил.
Порой мне кажется, что уже я здесь был,
Но только ночь лучше дня,
Когда же опять я увижу тебя?

В припеве звучит признание Любви к Творцу, о желании всегда ощущать его присутствие, а также о единственной для него боязни - боязни выпасть из Руки Творца:

Я не знаю за что, но я люблю эти тёмные ночи,
Я не знаю, почему, но я хочу, чтоб всегда была ночь.
Я хочу быть с тобой, пока ты этого хочешь,
И я буду с тобой, пока не скажешь мне прочь.

В третьем куплете лирический герой опять говорит нам о понимании близкого конца своей жизни. Это о том, что нужно жизнью своею исполнять предназначенную от Бога судьбу, прямо идти по личному и родовому пути, чего бы это ни стоило:

Пусть неясно, сколько нам ещё жить,
Но раз уж мы есть – значит, нам надо быть.

Поэт признается, что у него ничего нет, кроме веры:

У меня остались только Ночь да Ты".

В песне «Игра» ночь показана как звено в веренице бегущих и так похожих однообразных дней:

Уже поздно, все спят, и тебе пора спать,
Завтра в восемь утра начнется игра.

Под игрой поэт подразумевает жизнь. Ночью человек должен спать – это правило не может нарушаться:

Крепкий утренний чай, крепкий утренний лед.
Два из правил игры, а нарушишь - пропал,
Завтра утром ты будешь жалеть, что не спал.

Сон в данной песне рассматривается не только как физиологическое состояние. Речь идет и о духовном сне, в который погружены окружающие люди:

Ни звонков, ни шагов, ни звона ключей,
Еле слышно часы у кровати стучат,
В этом доме все давно уже спят.

И такой сон длится уже долго:

Только капля за каплей из крана вода,
Только капля за каплей из времени дни…

Но ночь – это еще и время, когда человек остается наедине со своими мыслями. Лирический герой не способен «лечь и уснуть, и убить эту ночь», потому что «деревья, как звери, царапают темные стекла». Деревья – это все то, что не дает человеку спокойно уснуть: страсти, пороки, ошибки, разочарования, угрызения совести.
Смысл песни "Спокойная ночь" всеобъемлющ. Если исходить только из одного названия песни "Спокойная ночь", в ней поётся именно о "спокойной ночи". А вот, если задуматься о её образах, то вряд ли эту ночь можно считать "спокойной". Всё как раз наоборот. Ночь в этой песне имеет не банальный природный, не обычный, а космический всеобъемлющий смысл. Ночь воспринимается не как время суток, а как сила, выходящая за границы сознания человека – неизвестность, неопределенность:

Город стреляет в ночь дробью огней,
Но ночь сильней, ее власть велика.

В контексте данной песни «сон» является символом обывательского состояния.

Тем, кто ложится спать -
Спокойного сна.
Спокойная ночь.
Дальше разговор идёт уже прямо о социальном времени, в котором жил Цой:

Я ждал это время, и вот это время пришло.

Те, кто молчал, перестали молчать.

Это о тех, кто смело настаивал на необходимости реальных изменений в жизни советского народа:

Те, кому нечего ждать, садятся в седло,

Их не догнать, уже не догнать.

Это те, кто не боится Ночи – неизвестности и потому смело садится в седло. Таких свободных людей, оседлавших время и следующих судьбе, конечно, не догнать тем, кто тихо ждёт внешних изменений, прозябая в спокойном сне. Они ещё не проснулись и от свободной духовной жизни и от Бога они бесконечно далеко.

В конце работы мы пришли к выводам:

1. Образ Ночи является «сквозным» в творчестве Ф.И.Тютчева и В.Цоя.
2. Ночь у Тютчева является носителем загадок и тайн сознания человека и всего мироздания. В изображении Тютчева ночь представляется величественной и грандиозной, трагической и страшной. У Цоя ночь показана как звено в веренице бегущих дней. Оба поэта указывают на силу и власть этого времени суток.

Для поэтов Ночь - особое время суток. И для Ф.И.Тютчева и В.Цоя это время, которое дает возможность человеку остаться наедине с собой, своими мыслями и чувствами. Но лирического героя Тютчева одиночество заставляет испытывать чувство страха, ощущать себя песчинкой во Вселенной. Зачастую ночь в стихотворениях Тютчева неразделима с хаосом, бездной или с тоской и безысходностью. Для В.Цоя ночь – понятие и принятие одиночества как естественного и нормального состояния человека. Это время, когда, оставаясь наедине с собой, человек может посмотреть на обыденные вещи другими глазами, осмыслить свои поступки, открыть истину, ощутить связь с Богом, помечтать о будущем, а иногда и начать действовать.

Список использованных источников

1. Касаткина В.Н. Поэзия Ф.И.Тютчева. М.: Просвещение, 1978.

2. Чагин Г.В. Ф.И.Тютчев. Биография писателя. М.: Просвещение, 1990.

3. http://svarkhipov.narod.ru/pup/dzus.htm. «Ночь» в восприятии русских поэтов.

4. http://www.microarticles.ru/article/tvorchestvo-viktora-tsoja.

Министерство образования и науки Российской Федерации

Министерство образования Ставропольского края

Государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Ставропольский государственный педагогический институт»

Историко-филологический факультет

Кафедра русской и зарубежной литературы

КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине «История русской литературы»

Трансформация образа ночи в творчестве Н.В. Гоголя.

студентка 2 курса

группы ИФ2Р

Зенкиной Виктории Игоревны

Научный руководитель:

Кандидат филол.наук, ст.преподаватель

Мхце Б.З.

Дата защиты

«____»_____________2015г.

Оценка:________________

Ставрополь, 2015

СОДЕРЖАНИЕ

Введение…………………………………………………………………………...3

Глава 1. Образ ночи как объект романтизма

1.1. Феномен ночи в творчестве русских и зарубежных романтиков………....5

1.2. Типологические связи творчества Н.В. Гоголя с художественным миром романтизма………………………………………………………………………...8

Вывод к 1 главе…………………………………………………………………..11

Глава 2. Эволюция образа ночи в творчестве Н.В. Гоголя

2.1. Ночь как духовное проявление в повести «Вий»…………………………12

2.2. Трагический смысл образа ночи в сборнике «Миргород»……………….15

2.3. Образ ночи в символическом контексте поэмы «Мёртвые души»………18

Вывод ко 2 главе………………………………………………………………....21

Заключение……………………………………………………………………….22

Список используемой литературы……………………………………………...23

ВВЕДЕНИЕ

Образ ночи – это тема, которая проникла во всё творчество Н.В. Гоголя. Совершенно недавно она стала рассматриваться в качестве самостоятельного объекта изучения. Ночь попадала в поле зрения исследователей при их обращении к более общим категориям, образующим художественно-выразительное своеобразие творчества Гоголя, например поэтики, и поэтому освещена она фрагментарно или совсем оставлена без внимания. Действительно, судя по тому, сколько внимания уделяет Гоголь нюансам ночного пейзажа, передаче определённого «настроения» ночи, она играет у него весьма значимую роль. Художественная интуиция писателя создаёт её «облик» в соответствии с общей идеей произведения.

Актуальность исследования обусловлена тем, что избранная тема уточняет контакты Н.В. Гоголя с романтическим искусством и даёт возможность глубже уяснить важные вопросы его художественного сознания, эволюцию его миросозерцания к идее религиозного преображения человека и мира.

Объект исследования – художественное пространство творчества Н.В. Гоголя.

Предмет - образ ночи, отражающий специфику творчества Н.В. Гоголя.

Цель – выявить феномен ночи в творчестве Н.В. Гоголя и проследить его трансформацию.

Задачи:

Рассмотреть образ ночи, выявляя как близость писателя к романтикам, так и его своеобразие в философско-эстетическом и художественном воплощении этого образа;

Обращаясь к сборнику «Миргород», показать углубление трагического смысла образа ночи в повести «Вий», с одной стороны, а с другой – наполнение ночной тематики философско-нравственными интенциями;

В «Мёртвых душах» рассмотреть образ ночи в символическом контексте всей поэмы.

Материал исследования – «Миргород», «Вий», «Мертвые души».

Методологическая база исследования - работа выполнена в рамках комплексного подхода. Используются сравнительно – исторический, герменевтико-интерпретационный методы исследования. Применяются стандартные процедуры литературоведческого анализа: наблюдения, анализа, сопоставления, описания, обобщения.

Теоретической базой исследования послужили труды таких учёных, как Е.Н. Трубецкой, П.А. Флоренский и А.Ф. Лосев и др.

Структура - работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

ГЛАВА I

ОБРАЗ НОЧИ КАК ОБЪЕКТ РОМАНТИЗМА

1.1. Феномен ночи в творчестве русских и зарубежных романтиков.

На материале эстетических суждений и художественных произведений романтиков (главным образом немецких: Новалиса, Жан Поля, Эйхендорфа, Л. Тика, Гофмана, Ф. Шеллинга и др.), а также В.А. Жуковского, В.Ф. Одоевского, Ф.И. Тютчева и др. рассматривается специфичность романтического восприятия ночи, т.е. те представления, рождённые в романтическом переживании ночи, которые, на ваш взгляд, так или иначе, способствовали созданию её художественного образа. Прежде всего, отмечается, что вся многообразная палитра романтического «чувства» ночи обусловлена тем, что ночь являет собой безмерное величие инобытия – «небесный великий храм, на куполе которого чудесными святыми иероглифами парят миры». В этом «храме» романтик обретает высшую форму познания – поэтическое прозрение. Поэт созерцает мир идеальный, выступая «голосом вселенной». Для романтика в способности созерцать и восхвалять в слове присутствие Бога в мироздании, ощущать божественность природы и собственной души, раскрывается величие человека.

В этой связи рассматриваются эстетические взгляды романтиков, часто имеющие своим источником философские учения Фихте и Шеллинга. Если философия Фихте позволяет утверждать, что человек способен внутри своего «я» создавать образы, превосходящие реальность, т.е. «я» выступает как начало создания образности и как их итог, то философия Шеллинга говорит о том, что всё превосходящее реальность уже заключено в самой реальности, и поэт в минуты вдохновения его суть. Для романтиков ночь, её красота и загадочность объективны, они не зависят от настроения и эстетической одарённости. Но в центре всё-таки человек. Ночь, выступая символом всего таинственного и неведомого, оказывается идеальной областью для активизации человеческой фантазии. Видение мира, переданное через фантазию, сказку, для романтика и является истинным. В романтическом мире материальное и духовное, конечное и бесконечное, естественное и сверхъестественное представляют нераздельное единство. И делается акцент на своеобразии раннеромантического переживания ночи, её «светлом» модусе как источнике волшебства, любви и поэзии.

В качестве второго основного момента в романтическом восприятии ночи отмечается (зародившаяся ещё в античности) её соотнесённость с женским началом. Возвышенной поэтикой ночь в романтизме обязана своей женственной природе. Любовь к женщине, возведённая романтиками до абсолютного предела, как выражение мистической связи с трансцендентным началом, и отношение к самой женщине как зримому явлению божественной природы в индивидуальном воплощении создали возможность универсализации её образа, в котором поэтически выразилась вечная женственность в мироздании. Например, для Новалиса принцип, создающий единство универсума, имеет женскую природу – «у мира женская душа». Через женщину и соединённую с ней любовь высшая женственность проявляется в земном мире.

С романтическим «чувством ночи» сопряжены особенности мироощущения раннего Н.В. Гоголя. В частности, указывается на взаимную связь образов ночи и женщины: в облике гоголевской ночи нередко угадываются свойства, присущие женской природе, а в изображении женщины возникают ассоциации с красотой ночи.

Особенности романтического восприятия ночи по-прежнему в контексте европейского и русского романтизма рассматривается специфика ночных пейзажей в произведениях писателя и прослеживается движение авторской мысли. Ранние произведения Н.В. Гоголя – это стихотворение «Италия» и идиллия «Ганц Кюхельгартен». «Ганц Кюхельгартен» - единственное произведения Гоголя, которое испытывает явное тяготение к подражанию немецким романтикам.

Сюжет поэмы зеркально отражает основные композиционные линии, характерные для тематики странствий в литературе раннего романтизма: романтический герой – мечты – странствия – самопознание – возвращение. Особенностью ночных пейзажей в юношеских произведениях Н.В. Гоголя является отсутствие в них какого-либо деструктивного, инфернального начала, что отражает авторское мировосприятие этого периода. Гоголевские герои живут в единстве с природой, они ощущают её гармонию и отзывчивость. В этой связи обращает на себя внимание отсутствие сказочных элементов: чудесность заключена в самой жизни героев, протекающей в согласии с жизнью природы – она естественна, что, в свою очередь, отражает романтические представления о взаимосвязи природы и человеческой души.

В «Ганце Кюхельгартене» ночь сопровождает романтического героя на протяжении всей поэмы. В ней одиночество Ганца, начало его пути и в ней же его завершение, возвращение к своим родным и близким. Она воздействует на воображение, создаёт определённое душевное состояние. Принятие Ганцем ценностно-важных, экзистенциальных решений происходит ночью, в ней – драматизм, свобода интимных человеческих чувств, не предназначенных для посторонних глаз. Таким образом, в романтическом мироздании Н.В. Гоголя ночь выступает одной из важнейших онтологических категорий, заключающих в себе мощный конверсионный потенциал не только в плане преображения действительности, но и в способности влиять на человека, на его сердце и умонастроение.

1.2. Типологические связи творчества Н.В. Гоголя с художественным миром романтизма.

Эстетический идеал Н.В. Гоголя – это связь и обусловленность идейно-художественной атмосферой романтизма 1830-х гг. Известно, что романтизм обращался к народному творчеству как к некому чистому источнику, незамутнённому ничем приносным, свободному от логики и рациональности. Романтики находили в фольклоре свободу «естественного» мышления народа, сохранившего в своих сказаниях то восприятие мира, когда действительное и сверхъестественное находились в неразрывном единстве. В доступе к этому источнику романтику способствовало ночное время. Ночная тематика у Н.В. Гоголя сближается с характерным для романтиков представлением о «золотой старине» как гармоничном сосуществовании человека и мира. Но ударение Н.В. Гоголь делает именно на чудесном, которое у него тесно связано с малороссийским фольклором.

В ранних произведениях Н.В. Гоголя потусторонние силы гармонично вписываются в бытийный план, составляя неотъемлемую часть мира. С приходом ночи они лишь актуализируются. Всё ирреальное полностью подчинено авторскому воображению и контролируется им. Хотя «иное» и обладает самостоятельностью, но вся его деятельность включена в романтический мир самого автора, который наделяет его чертами, присущими собственному видению ирреального, а также представлениям о нём в народной среде (от комического до страшного, как, например, в «Ночи перед Рождеством» или в «Вечере накануне…»).В «Вечерах…» присутствие потусторонних персонажей не только придаёт увлекательность истории, но и по-особому расцвечивает повествовательный фон, наполняет его метафизической глубиной, выводя за рамки обыденности.

С ночной тематикой в произведениях Н.В. Гоголя органично связан романтический мотив сна. При всём разнообразии проявлений этого мотива в творчестве писателя мы усматриваем в них нечто общее. Гоголевские персонажи во сне переживают некое откровение, получают как бы «второе зрение» («Майская ночь»).

Образ тёмных «демонических ночей» являет другую сторону романтического видения Н.В. Гоголя, выражая всё более обостряющееся чувство дисгармоничности жизни, характерное для поздних романтиков. Эти ночи лишены света и сопутствующей ему доброй магии, в них властвуют недобрые к человеку силы. В таких повестях из «Вечеров…» и «Миргорода», как «Вечер накануне Ивана Купала», «Страшная месть», «Заколдованное место», «Вий», углубляются размышления писателя над природой зла – оно смертельно опасно и мстительно. Начиная со «Страшной мести» зло перестаёт быть непременным атрибутом тёмных ночей. Сохраняя сказочный облик, оно словно выходит за пределы своей фольклорной формы и предстаёт как сущность, возможности которой не зависят ни от времени суток, ни от характера ночи. Меняется и «образ действия» зла («Заколдованное место»). Нечистой силе нужна власть над человеческим сознанием, и она использует морок, блеф. Искажая восприятие действительности, она заставляет человека верить в призраки, жить в постоянном самообмане – размышления об этих душевных процессах будут углублены Н.В. Гоголем в его более поздних произведениях.

С точки зрения романтиков, романтическое представление о родстве природы и человеческой души соединены неразрывной внутренней связью, что, следовательно, создаёт возможность для проявления их качеств одного в другом. Если поэтическое изображение природы может носить антропоморфический характер, то и духовный мир человека может быть изображён при помощи природных явлений. Душа и природные явления выступают у Гоголя как метафорически связанные образы.

Поскольку ночь, несомненно, один из устойчивых художественных образов Н.В. Гоголя, то образ мрачных, проникнутых злом, беспросветных ночей в его позднем творчестве становится изоморфным духовным реалиям. Ночь приобретает символический характер, получает новую семантику и непосредственно соотносится писателем уже с внутренним пространством человека, метафорически выражая состояние его души. Чрезвычайно большое значение при этом имело то духовное влияние, которое оказало на Гоголя изучение им святоотеческих творений.

Вместе с тем развивающиеся в религиозном ключе размышления Н.В. Гоголя о просветлённой человеческой личности сохраняют связь с идеей «прекрасного человека», рождённой культурой романтизма. В русле антропоцентрических воззрений ранних романтиков идея «прекрасного человека» предполагала далеко идущие перспективы. В романтизме речь шла о «Человеке», раскрывающим во всей полноте свою богоподобную сущность. Однако, «взрослея», романтизм не мог не осознать объективности зла. Романтическое творчество начинает разделять земное и небесное и одновременно искать новые пути к их сближению. В этой связи «религиозное отречение» и христианская идея о нравственном преображении человека приобретают для романтиков первостепенное значение. Всё более углубляющийся религиозный опыт заставит Гоголя строже взглянуть на свои прежние представления о человеке. Мысль писателя становится всё более «зрелой». Н.В. Гоголь приходит к пониманию необходимости постоянного самоанализа и самооценки как важнейших условий религиозного роста. С этой точки зрения красота человека для Н.В. Гоголя не является его природным качеством, но сильно связана с природой.

В отличие от естественной «светлости» души, которую имеют далеко не все люди, свет, обретаемый в религиозной жизни, обладает другой природой и другими качествами, а его стяжание неразрывно связано с жизнью Церкви. Достойным света становится тот, кто смог в глубинах своей души увидеть всю степень собственной «темноты», повреждённости, несоответствия высшему идеалу Человека.

ВЫВОД К I ГЛАВЕ

Таким образом, образ ночи как объект романтизма для Н.В. Гоголя – это эволюция романтического миросозерцания. Писатель в связи с этим рассматривает эстетические взгляды русских и зарубежных романтиков, сравнивает ночь с женским началом, а также Николай Васильевич воспринимает ночь в контексте европейского и русского романтизма.

А также писатель рассматривает романтизм как источник устного народного творчества, то есть фольклора, связывает романтизм с мотивами сна, с природой зла и «религиозным отречением».

ГЛАВА II

ЭВОЛЮЦИЯ ОБРАЗА НОЧИ В ТВОРЧЕСТВЕ Н.В. ГОГОЛЯ

2.1. Ночь как духовное проявление в повести «Вий».

«Ночь» в повести «Вий» характеризует новый рубеж в духовной и творческой эволюции Н.В. Гоголя. Образ ночи претерпевает кардинальные изменения, представляя собой несовместимое ранее соединение красоты и дьявольского начала. Н.В. Гоголь вновь связал воедино ночь, красоту и женщину, но теперь уже греховными узами. Телесная красота олицетворяет зло, это в буквальном смысле слова – дьявольская красота. Находящееся во власти зла «подобие богов» - женская красота – искажает связанную с ней родственными узами красоту ночи, женственное начало природы, внося в неё свой дьявольский обертон. В ночи проявляется такое же, как и в панночке, сочетание красоты и демоничности. Исполненная света и чарующей неги, ночь пронизана деструктивной «музыкой томления» от «сладости» греха, патологией нечистой воли. Эта воля словно деформирует ночь, замещая её естественность отражением своей сути в явлении противоестественных и сладострастных образов. Странное смешение в ночных пейзажах «Вия» пленительного и демонического, реального и ирреального, наслаждения и отвращения ведёт к трансформации ценностных коннотаций ночи. Художественная мысль Н.В. Гоголя движется в направлении к городским ночам «Петербургских повестей». Параллельно изменяется и женский образ – в «Страшной мести» зло начинает непосредственно посягать на красоту, сакральную природу женщины (Катерина), в итоге уничтожает её божественность, замещает своим содержанием (панночка в «Вие»).

Все ужасы гоголевских повестей из «Вечеров», как правило, существуют и творятся во мраке «непроглядной» ночи. И только «Вий» переносит все страхи из ночной темноты в пространство «облитого светом» храма. В этом «Вий» выделяется из ряда «страшных» произведений Н.В. Гоголя: зло не обусловливается степенью освещённости. «Вий» отражает внутренний страх Н.В. Гоголя, осознание писателем всепроникновенности и тотальности зла. Высказывается предположение, что Н.В. Гоголь здесь вплотную приближается к порогу тех духовных изменений, которые в итоге приведут его к пониманию существа религии как подлинной силы, перед светом которой бессильно любое зло. Сказочная жанровая форма «Вия» отражает размышления Н.В. Гоголя о человеческой душе, её подверженности злу, самом зле и выявляет глубинные сдвиги в мировоззрении писателя. Более ярко они проявятся в других произведениях Н.В. Гоголя – «Невский проспект» и «Портрет». Если для изображения мёртвой души панночки Н.В. Гоголь использует сказочный образ зла – ведьму, то в образе Незнакомки из «Невского проспекта» уже не будет сказочной метафоры. Зло предстанет как духовная субстанция, оно реально и не нуждается в жутких фантастических двойниках. Н.В. Гоголь откажется от фольклорной формы его изображения. К этому писателя подвигнет собственный опыт, который покажет, что зло коренится в душе самого человека.

Панночка во гробе необычайно красива. «Такая страшная, сверкающая красота!» - восклицает повествователь. Наверное, отталкиваясь от этой мысли Н.В. Гоголя, Достоевский пришёл к своей идее о красоте как о «страшной силе», которая может как погубить, так и духовно возродить человека. У гоголевской панночки красота ледяная, мертвящая.

В самом деле, резкая красота усопшей казалась страшною. «…Но в её чертах ничего не было тусклого, мутного, умершего. Оно было живо».

Дочка сотника панночка – несомненная ведьма, но она несёт на себе ясно различимый украинский колорит. Ведьма – по старинным преданиям, женщина, продавшая душу чёрту. Именно в южных странах ведьма – это женщина более привлекательная, нередко молодая вдова. У народов севера, в том числе и собственно русских, ведьма – это старая, толстая, как кадушка, баба с седыми космами, костлявыми руками и с огромным синим носом, как раз в обличье старухи впервые и предстаёт панночка перед Хомой, а во время ночных бдений опять «стареет» - превращается в позеленевший, посиневший труп. От прочих женщин ведьма отличается тем, что имеет маленький хвостик (про эту особенность упоминается в «Вие») и владеет способностью летать по воздуху на помеле, кочерге, ступе, а также попавшем в её объятия добром молодце, как это и происходит в «Вие». Отправляется на свои тёмные дела непременно через печную трубу. Может оборачиваться в разных животных, чаще всего в сороку, свинью, собаку и жёлтую кошку. Вместе с месяцем стареет и молодеет. Известное место сбора ведьм на шабаш в Купальскую ночь – в Киеве на Лысой горе, а действие «Вия» как раз происходит в окрестностях Киева. Тема женской красоты, которая может быть богоподобной, а может быть и пустой внешностью, мёртвым покровом, постоянное колебание между потребностью чистой духовности и восхищением внешней красотой...

В повести «Вий» углубляются размышления писателя над природой ночи – она смертельна опасна и мстительна. Зло перестаёт быть атрибутом тёмных ночей. Сохраняя сказочный облик, оно словно выходит за пределы своей фольклорной формы и предстаёт как сущность, возможности которой не зависят ни от времени суток, ни от характера ночи.

2.2.Трагический смысл образа ночи в сборнике «Миргород».

В «Миргороде», второй книге Н.В.Гоголя, - всё та же любимая Украина, украинская природа. Пёстрый, жаркий, солнечный день. Таинственная ночь… Она по-прежнему манит, пугает, чарует в миргородских повестях. Ночью пробирается Андрий, сын Тараса Бульбы, в осаждённый казаками город. Ночью читает у смертного одра ведьмы церковную книгу герой «Вия».

Но эта ночь – уже не такая весёлая и добрая, как раньше. Скорее она трагична. В ней больше по-настоящему (а не по-сказочному) страшного, тёмного, недоброго.

Впрочем, если мы внимательно пролистаем сборник «Миргород», то увидим – ночных эпизодов в нём не так много. Гораздо больше дня. Солнечного света. Жары. Духоты. Разморенной скуки « Перед домом охарашивалось крылечко с навесом на двух дубовых столбах, - ненадежная защита от солнца, которое в это время в Малороссии не любит шутить и обливает пешехода с ног до головы жарким потом…».

Удушающий зной, сон до и после обеда, обжорство, лень, пустые разговоры. Вместо пёстрого, радостного мелькания дневных впечатлений – мёртвенный покой. Другая, совсем другая погода – и совсем другой мир. Другие люди. И юмор Н.В. Гоголя – тоже другой…

Светлое, «свежее» (Н.В. Гоголь очень любил это слово, определяя им не только природные явления, но и время человеческой жизни) мироощущение сменяется более трезвым, порою горьким взглядом на мир.

О героях «Миргорода» - старосветских помещиках, сварливых соседях Иване Ивановиче и Иване Никифоровиче – мы уже никак не можем сказать: «прекрасные люди». Они, кажется, только и делают, что постоянно жуют, сморкаются, кашляют, чихают, хвастаются, ссорятся по пустякам. Жизнь их вместо поступков наполнена одними лишь привычками. Привычка – главное слово для этих гоголевских персонажей. И ещё – скука.

Вглядываясь в картину, нарисованную писателем, мы замечаем: а ведь в живых, смешных этих портретах, в по-прежнему живой и прекрасной природе писатель находит новую краску. А значит, и новую мысль.

Жаркий гоголевский день, день «Старосветских помещиков» и «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», наводящий скуку, лень, истому, - день мёртвенный, застывший. Такой же застывший и неподвижный, как и жизнь гоголевских украинских помещиков.

Гибель Тараса Бульбы кажется нам жестокой и бессмысленной. Но это героическая гибель! Гоголевские помещики умирают медленно, словно бы застывают на наших глазах, превращаясь в восковые фигуры. Жутко смотреть, как лица превращаются в гримасы, а смешные привычки и словечки – в нелепую кукольную позу.

Духовное умирание человека. Столкновение живого, человеческого и бездушного, механического – вот тема миргородских повестей.

И вот разгадка иссушающего гоголевского дня…

В повести об Иване Ивановиче и его соседе на самой последней странице читаем: «Сырость меня проняла насквозь. Печальная застава с будкою, в которой инвалид чинил серые доспехи свои, медленно пронеслась мимо. Опять то же поле, местами изрытое, чёрное, местами зеленеющее, мокрые галки и вороны, однообразный дождь, слезливое без просвету небо».

Что-то опять происходит с гоголевской погодой. Это уже не роскошная летняя ночь или жаркий летний день, не определённые яркие краски, а неизвестно что: слякоть, где всё перемешано, всё слилось в дождливом мареве.

Петербург наложил свою печать на страницы «Миргорода» - словно холодный ветер подул сквозь яркость красок и теплоту гоголевского слова. Петербургская погода начала проникать на его солнечные страницы.

…Эпилог украинской повести Гоголя оказался прологом к петербургским его повестям.

2.3. Образ ночи в символическом контексте поэмы «Мёртвые души».

Стремление Н.В. Гоголя найти выход из трагического духовного состояния особенно ярко отражают взаимосвязанные образы дороги, ночи и начинающегося рассвета в XI главе «Мертвых душ». Детальное рассмотрение этих образов, а также общего движения фрагмента 11 главы позволяет утверждать, что в «свернутом» виде здесь выражен символический смысл всего произведения: от сна – к пробуждению, от духовной тьмы и омертвения – к озарению и воскресению. Вместе с тем Н.В. Гоголь указывает на средство, способное дать каждому возможность перейти от тьмы к свету. Это – Церковь и та высшая надмирная истина, хранительницей которой она является. Мучительные размышления Н.В. Гоголя над «сумерками» российской действительности заставляют его с особой напряженностью задаться разрешением вопроса о человеческой личности, на которую возложена ответственность за формы и дух этой действительности, что в конечном итоге определяет все дальнейшее развитие его творчества.

В «Мёртвых душах» есть два небольших фрагмента, в которых автор обращается к описанию ночи. Первый начинается с изображения глубоких сумерек при въезде Чичикова в город «NN», после визита в поместье Плюшкина. Второй – в лирическом отступлении, посвящённом дороге и необъятным российским просторам, в заключительной 11-й главе поэмы. Они противопоставлены друг другу, и каждый в ходе развития сюжета несёт своё смысловое содержание: один сопровождает возвращение Чичикова в пределы замкнутого городского пространства с простора сельских дорог, другой возникает при выезде из этой замкнутости на свободу бескрайнего, «могучего пространства».

Образ «густых сумерек» возвращения, как представляется, имеет явные параллели, художественные и смысловые, с «Невским проспектом». Предшествующее ночи время сумерек – некая пограничная зона, вводящая в пространство существования иных, мнимых реалий, в пространство погружённого в темноту города. В этот час всё изменяется, принимает свои сумеречные формы жизни. Окружающее словно оказывается во власти какого-то духа, искажающего его подлинную основу, превращающего настоящее в обман.

Как представляется, отъезд главного героя из города «N» в сопровождении автора ассоциируется с исканиями самого Н. В. Гоголя. Здесь особое значение приобретают тесно связанные между собой образы – дорога и ночь, в которых для писателя заключена сила оздоровления, преображения человека и жизни.

Ночь, свет месяца, незнакомый город, в котором «нет ни души, всё спит» и ощущается какая-то гармония покоя – это другой, отличный от предыдущего образ в сюжете поэмы. Здесь ночная тьма не несёт в себе обмана, она не наполнена фантасмагоричностью и пороком, как, например, в «Невском проспекте». Она прозрачна и беспорочна в своей первозданности.

Можно предположить, что ночь выводит Н.В. Гоголя на какой-то высший, восторженно-экстатический уровень восприятия. Уровень, в котором переживается единство с универсумом, с абсолютом. Ведь только восторг может объять необъятное, бесконечное, и это есть уже внерациональная, духовная степень познания. Может быть, в этот момент в сознании писателя и закладывался фундамент будущих замыслов. В ночи он чувствовал веяние свежих, светлых предрассветных сил, словно приносящих вместе с собой разрешение его мучительным насущным проблемам, и вскоре снова погружался в сон, но уже в сон иной, «чудный, обнимающий», заключающий в себе какую-то потенциальную перемену в умонастроении, ощущение преддверия другой жизни. Тем более что пробуждался он уже обновлённым, смотрящим на мир другими глазами.

Таким образом, в общем движении этого фрагмента угадывается и символический смысл всей поэмы: от сна – к пробуждению, от духовной тьмы и омертвения – к озарению и воскресению.

ВЫВОД КО II ГЛАВЕ

Эволюция образа ночи охватила всё творчество Н.В. Гоголя. И первым «страшным» его произведением был – «Вий», где зло не обуславливалось степенью освещённости. «Вий» отражал внутренний страх самого писателя. А вот в книге «Миргород» ночь предстаёт перед читателем по-настоящему страшной, тёмной, недоброй.

В поэме «Мёртвые души» есть два небольших фрагмента, в которых автор обращается к описанию ночи. Первый – это описание «густых сумерек», а второй – описание «могучего пространства». Ночь в этом произведении предстаёт как гармония покоя. Она прозрачна и беспорочна в своей первозданности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Феномен ночи в творчестве Н.В. Гоголя находится в непосредственной связи с духовной эволюцией автора и, как следствие, отражает эту эволюцию.

В творчестве русских и зарубежных романтиков феномен ночи проявился как безмерное величие инобытия, так как поэт созерцает мир идеальный, выступая «голосом вселенной». А вот в творчестве Н.В. Гоголя феномен ночи проявился ещё на раннем его развитии. Начиная стихотворением под названием «Италия» и заканчивая идиллией «Ганцем Кюхельгартеном».

Феномен ночи в творчестве Н.В. Гоголя прошёл долгую эволюцию. Так как приобрел символический характер, получил новую семантику и непосредственно соотносится писателем уже с внутренним пространством человека, метафорически выражая состояние его души.

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Анненский И.Ф. О формах фантастического у Гоголя/И.Ф.Анненский.-М.: "Наука", 1979.

2. Машинский С. Художественный мир Гоголя/ С.Машинский-М.: "Просвещение", 1971.

3. Манн Ю.Поэтика Гоголя/ Ю.Манн.-М.: "Художественная литература", 1988.

4. Труайя А. Николай Гоголь/ А.Труайя.-М.: "Эксмо", 2004.

5. Терц А.В тени Гоголя/А.Терц.-М.: "Аграф", 2003.

6. Шамбинаго С.К. Трилогия романтизма (Н.В. Гоголь)/ С.К.Шамбинаго - М., 1911.

7. Шевырев С.П. О "Миргороде" Н.В.Гоголя.

8. Белинский В.Г.Взгляд на русскую литературу/В.Г.Белинский.-М.: "Современник", 1988.

9. Вересаев В.В. Гоголь в жизни/В.В.Вересаев.

10. Мережковский Д. Гоголь. /Д.Мережковский.- Творчество, жизнь и религия.

11. Н.В.Гоголь Избранное М., «Просвещение» 1986 – с.60

12. Н.В.Гоголь. Миргород.М., «Советская Россия» 1985 – с.180

13. И. Золотусский. Гоголь.М., «Молодая гвардия».2007 – с.87

14. Н.В.Гоголь. Миргород.М., «Советская Россия» 1985 – с.218

15. Б. Минаев Произведения Гоголя. М., «Детская литература» 1985

16. Ванслов, В. В. Искусство и красота / В. В. Ванслов. – М. : Знание, 2006. – 288 с.

17. Гоголь, Н. В. Собрание сочинений: в 8 т. / Н. В. Гоголь; под ред. В. Р. Щербины. – М. : Правда, 1984. – Т. 1: Вечера на хуторе близ Диканьки. Приложения: Ганц Кюхельгартен. - 381 с. – Т. 2: Миргород. – 319 с. – Т. 3: Повести. – 336 с. – Т. 4: Драматические произведения. – 432 с. – Т. 5: Мёртвые души: поэма – 320 с. – Т. 7: Статьи. Выбранные места из переписки с друзьями. – 525 с.

18. Иоанн (Шаховский), еп. Душа Гоголя / Епископ Иоанн (Шаховский) // Трудный путь. Зарубежная Россия и Гоголь. – М. : Русскiй Мiръ, 2002. – С. 246–249.

19. Манн, Ю. В. В поисках живой души / Ю. В. Манн. – М. : Книга, 1984. – 415 с.

20. Фёдоров, Ф. П. Художественный мир немецкого романтизма: Структура и семантика / Ф. П. Фёдоров. – М. : МИК, 2004. – 368 с.

21. И.С. Тургенев ПСС, т. 11, «Гоголь», с. 63.

22. Н. В. Гоголь, «Письма. 81. Письмо Н. М. Погодину», СС в 7 т., т. 7, с.183. М., «Художественная литература», 1978.

23. Н. В. Гоголь. «Ночи на вилле», СС. в 7 т., т. 5, с. 256. М., «Художественная литература», 1977.

24. П.В. Анненков, «Литературные воспоминания», с. 47, М., «Художественная литература», 1983.

25. В. Ф. Чиж, «Болезнь Н.В. Гоголя», с. 13-15, М., «Республика», 2001.

План реферата.

Размышляя о творчестве Гоголя.

Многоликая Русь и ее художественное воплощение в жанровом разнообразии.

Прославление Русской земли, товарищества, русской души в жанре героической повести «Тарас Бульба».

Картины родной природы в цикле украинских повестей («Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Тарас Бульба»).

Украинская ночь.

Чуден Днепр при тихой погоде…

Поэтизация простого уклада жизни в бытовой повести «Старосветские помещики» (Двери поют).

Любование озорством, удалью, мастеровитостью украинских казаков в повести «Ночь перед Рождеством».

Сочетание фантазии и реальности («Пропавшая грамота»)

Утверждающий пафос, горячее лирическое чувство в поэме «Мертвые души».

Поэма Гоголя, как жанр лироэпического произведения («Мертвые души» - наша «Илиада»).

Образ Руси - тройки.

Образ дороги.

Судьба писателя в России.

Любовь к бойкому, меткому русскому слову.

Особенности художественного гения Гоголя.

Библиография.

Мой реферат - мнение о Гоголе. Чем велик Гоголь? На этот вопрос пытались ответить многие. Критики, например, Е. Ермолов в своей книге «Гений Гоголя», Ю. Манн «Смелость изобретения» сравнивали Гоголя с Пушкиным и Лермонтовым. Может, Гоголь продолжил традиции Пушкина и Лермонтова в изображении дворян и помещиков? Да, но у них выведены представители передового дворянства, а у Гоголя рядовые дворяне, даже мелкие. Почему Гоголь выбрал их? Конечно, о декабристах всем хотелось писать. Еще бы! А вот о Плюшкиных совсем забыли. Никто не хотел о них и слова сказать!

С. Машинский писал: «Да, Гоголь благоговел перед Пушкиным. Но это не мешало ему переиначивать образы Пушкина и показывать своих героев с обыденной стороны. В этом весь гений Гоголя.»1

В реферате я постараюсь высказать свое мнение о критических статьях Е. Ермолова, Ю. Манна, В. Н. Турбина, Е. С. Романичевой, М. Б Храпченко, А. С. Пушкина, А. И. Герцена, И. Ф. Анненского и других по творчеству Гоголя, о многообразии гоголевских идей, образов, обогативших литературоведение.

Цель реферата раскрыть исторически конкретную линию, своеобразие гоголевского слова и философии, их связь с народным фольклором, а также богатство образов как бы оживших сказочных героев и историческую современность Гоголя, основанную на всепоглощающей любви к родине и творчестве многих русских писателей и поэтов.

Раскрыть и проанализировать основные цели реферата будет легче, если понять, что творчество Гоголя обусловлено социально. Это очень хорошо отражено в книгах: «Н. В. Гоголь в русской критике и воспоминаниях современников» и «Классики современной литературы». Пребывая, если можно так выразиться, «внизу верхов», он жил «вверху низов».

Гоголь- писатель ближайшим другом его был Пушкин. Характерно, что Гоголь, Пушкин и Одоевский полушутя собирались даже издать альманах под названием «Тройчатка», а Пушкин, например, назвал «Медного всадника»: «петербургская повесть», Белинский со свойственной ему проницательностью еще до «Ревизора» и «Мертвых душ» охарактеризовал Гоголя, как главу русской литературы, преемника Пушкина.

Для Некрасова не было более дорогих имен, чем имена Белинского и Гоголя:

То имена великие,

Носили их, прославили

Заступники народные…

Когда Россию потрясло известие о кончине Гоголя, то чувство общественной скорби выразил Тургенев: «Гоголь умер! Да, он умер, этот человек…, который своим именем означил эпоху в истории нашей литературы…!

Маркс, читавший произведения русских писателей в подлиннике, высоко ценил творчество Гоголя.

Проникновенно сказал Т. Г. Шевченко:«Перед Гоголем должно благоговеть, как перед человеком, одаренным самым глубоким умом и самою нежною любовью к людям».

«… Давно уже не было в мире писателя, который был бы так важен для своего народа, как Гоголь для России», - писал о Гоголе Н. Г. Чернышевский.

Первого апреля тысяча девятьсот девяносто девятого года исполняется 190 лет со дня рождения Н. В. Гоголя. Его произведения по- прежнему остаются интересными, актуальными для современников.

Рассуждая о Гоголе, я задаю себе несколько вопросов, ответы на которые так необходимы нашему времени. В чем заключаются особенности художественного гения Гоголя? Откуда он так хорошо знал жизнь семьи? Быт гоголевских героев- быт достаточно бесприютный, противоречивый.

Как возникла у Гоголя особое чувство структуры современной ему социальной жизни? Почему так часто Гоголь беспощаден к своим героям, хотя описывает их пафосными, роскошными красками с великой любовью?

В чем заключается историческая роль писателя, который огнем своей сатиры поражает все отрицательное и прогнившее в русском обществе эпохи крепостного права?

Почему, читая Гоголя, мы невольно осознаем Родину, как страну необъятную, а самих себя - вечными странниками не перекрестках ее дорог? ...

Излюбленным жанром Н. В. Гоголя была повесть. Впервые Гоголь создал из сказок и легенд живой образ простого украинского человека с его фантазиями, хитростями, мечтами и чистой свободолюбивой душой. В своих произведениях писатель широко использовал весь колорит и лексику украинского языка, без которого открыть особенности человеческой души было бы невозможно.

На заре девятнадцатого века рос интерес к Украине, ее быту, культуре, истории. Приехав в Петербург, Гоголь с радостным изумлением сообщал матери: «Здесь так занимает всех все малороссийское...».

Образ Украины раскрыт писателем в чудесных, поэтически насыщенных пейзажах и прежде всего в изображениях персонажей, в передаче самого характера народа, его храбрости, лиричности, беззаветного веселья, свободолюбия. В представителях народа видит Гоголь лучшие человеческие черты и качества- любовь к Родине, чувство собственного достоинства, живой и ясный ум, подлинную человечность и благородство. Гоголь хотел показать народ не подневольным и покорным, а гордым, свободным в его внутренней красоте и силе.

Ермилов своей книге «Гений Гоголя» пишет:»Во всей литературе «нового времени» до Гоголя, не было столь могучих, героических народных характеров, какие предстали в «Тарасе Бульбе». Ясность предмета и великодушие, цельность, глубина и полнота всех чувств; львиная храбрость, беспощадность к врагам Родины и народа, к предателям и изменникам; страстная любовь к Родине; высокое чувство национальной чести и гордости, способность вытерпеть все муки во имя отчизны; свободолюбие, богатырский размах всех чувств- таковы человеческие качества, присущие народу, опоэтизированные в «Тарасе Бульбе». Характер борющегося народа- главное, что влечет автора. Таков и сам Бульба, таков и Остап, чьи характеры вполне соответствуют характеру той эпохи. Тарас и Остап, погибшие в лютых муках, счастливо прожили свою жизнь».2

Не таков Андрий. С первой же минуты введения Андрия в повесть, автор подготавливает нас к возможности его измены. Нет глубины и основательности народного характера у Андрия и гибель его бесславна, но и ничтожна той легкостью, с какой он попал в расставленную для него ловушку; этим подчеркивается «легковерность» и всей его жизни. Образ Андрия дисгармонирует с образом Сечи.

Тарас Бульба принадлежит, как и Данило Бурульбаш, к той части мелкопоместного дворянства, которое в национально- освободительной войне шло вместе с народом. Тарас демократичен во всем, и именно поэтому, он с наибольшей полнотой выражает самую душу Сечи.

Образ Тараса проникнут суровой, высокой и нежной поэзией отцовства. Тарас является отцом не только для своих сыновей, но и для всех казаков, доверивших ему командование над ними.

И самая казнь Андрия для Тараса- исполнение долга отца. Тарас Бульба- один из наиболее цельных и трагических образов в мировой литературе. Его героическая гибель утверждает героическую жизнь, величие борьбы за свободу народа.

В то же время, Гоголь не питает враждебных чувств к польскому народу. В облике противника он раскрывает черты шляхты: хвастливость, самоуверенность, любовь к деньгам, однако глубоко уважает польский народ, который предпочитает голодную смерть капитуляции.

Когда Бульба с сыновьями приехал в Сечь, то первый, кто попался им на встречу, был запорожец, спавший на середине дороги. Тарас любуется своим земляком: «Эх, как важно развернулся! Фу, ты, какая пышная фигура!»- говорил он, остановивши коня. В самом деле, то была картина довольно смешная: запорожец, как лев, растянулся на дороге. Закинутый гордо чуб его, захватывал на пол-аршина земли. Шаровары алого дорогого сукна были запачканы дегтем для показания полного к ним презрения»3.

«Многое в Сечи, в поведении казаков, что может показаться простой удалью, озорством молодецким, полно гораздо более глубокого значения. Плох тот казак, который мог увлечься дорогими вещами, заразиться жадностью у шляхты. Его уже нельзя было бы назвать «вольный казак». А важнее всего на свете воля, любовь к отчизне, презрение к барству! Потому- то и надо всеми способами было показывать пренебрежение к дорогим вещам- не за них сражался народ, а за свободу!»4.

Казачество явилось для Гоголя носителем как украинского, так и русского начала, объединенных общностью исторических судеб. В казачестве и в образе Тараса, Гоголь видел типичное проявление русского характера. «Это было точное необыкновенное явление русской силы: его вышибло из народной груди огниво бед». Говоря о том, что в казачестве «русский характер получил…, могучий, широкий размах» он добавляет: «Тарас был один из числа коренных, старых полковников: весь был он создан для бранной тревоги и отличался грубой прямотой своего нрава». Это «грубая прямота нрава», демократизм Тараса, резко противопоставленный изнеженности польской шляхты. Образ народного героя противопоставлен тем, которые «перенимали уже польские обычаи, заводили роскошь, великолепные прислуги, соколов, ловчих, обеды, дворы». Гоголь при этом отмечает: «Тарасу это было не по сердцу. Он любил простую жизнь казаков...»5. Тарас глубоко демократичен. Он ненавидит чужеземных угнетателей, равно как и своих, соотечественных.

В своей работе над «Тарасом Бульбой» Гоголь изучил знаменитую «Историю руссов», «Историю о казаках запорожских» Мышецкого, «Описание Украйны» Боплана, читал рукописные списки украинских летописей- Самовидца, Величко, Гробянки. Среди источников, которые помогали писателю в работе над повестью, следует отметить еще один- важнейший: украинские народные песни и думы. Гоголь черпал из украинской народной песни сюжетные мотивы, целые эпизоды. «Народность и эпичность замысла «Тараса Бульбы» находит яркое и полное выражение в самой форме этой героической повести- поэмы, в ее стиле, восходящем прежде всего украинским историческим песням»6. Песенные отступления придают особо торжественный, величественный характер повествования. Таково, например, лирико- эпическое отступление, предворяющее описание битвы запорожцев с поляками: «Как орлы, озирали они вокруг себя очами все поле и чернеющую в дали судьбу свою:… далече раскинутся чубатые головы с перекрученными и запекшимися в крови чубами, и запущенными к низу усами; будут, налетев, орлы выдирать и выдергивать казацкие очи. Но добро великое в таком широко и вольно разметавшемся смертном ночлеге! Не погибнет ни одно великодушное тело и не пропадет, как малая порошинка с ружейного дула, казацкая слава. Будет, будет бандурист, с седою по грудь бородою, а может, еще полный зрелого мужества, но белоголовый старец, вещий духом, и скажет он про них свое густое могучее слово»7.

Родными и близкими нам становятся те могучие люди, о которых рассказал поэт. С любовью склоняем мы головы перед памятью славных бойцов за отчизну, павших в бою со словами: «Пусть же пропадут все враги, и ликуют вечные веки Русская земля!»8…

Один из героев, Кукубенко, сказал перед кончиною: «Благодарю бога, что довелось мне умереть при глазах ваших, товарищи! Пусть же после нас живут еще лучшие, чем мы...»9.

Вся жизнь Тараса безраздельно, целиком связана с Сечью. Обращаясь к казакам, он говорит: «Отец любит свое дитя, мать любит свое дитя, дитя любит отца и мать; но это не то братцы: любит и зверь свое дитя! Но породнится родством по душе, а не по крови, может один только человек. Бывали и в других землях товарищи, но таких как в русской земле, не было таких товарищей… Нет, братцы, так любить, как может любить русская душа,- любить не то, что бы умом или чем другим, а всем, чем дал бог, что ни есть в тебе- а!»… сказал Тарас, и махнул рукой, и потряс седою головою, и усом моргнул, и сказал: «Нет, так любить никто не может!»10.

Даже ночь измены Андрия дана в «Тарасе Бульбе» в красках, придающих призрачный колорит событий всему происходящему; мы где- то на границе сновидения и яви, что- то не настоящее совершается, чему нельзя поверить, какие- то приведения, а не Андрий и татарка двигаются в странном тумане ночи, озаренной заревом пожара, в дымке этого тревожного бессонного сна. Но как бы ни было сильно чувство любви Андрия к Панне, как бы ни было оно лирически красиво, оно должно померкнуть перед великим делом освободительной борьбы. Андрий говорит польской Панне: «А что мне отец, товарищи и отчизна? Отчизна есть то, чего ищет душа наша, что милее для нее всего. Отчизна моя- ты!»11. И чем неудержимее порывы Андрия, чем стремительнее его отказ от родины, тем острее выступает справедливость постигшего его возмездия.

В конце повести, погибая на костре, Тарас произносит свою проникнутую любовью к русской земле, гневом и презрением к врагам речь, которую Гоголь заключает поразительными словами: «Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу!»12.

«Тарас Бульба»- эпопея. Общепризнанно, что эпопея возникает там, где возгорается идея гармонии, идея единства отцов и детей, природы и человека, духа и плоти.

«Тарас Бульба», - писал Белинский, - есть отрывок, эпизод из великой эпопеи жизни целого народа. Если в наше время, возможно, гомерическая эпопея, то вот вам ее высочайший образец, идеал и прототип! ...»13.

Повесть Гоголя вошла в нашу жизнь, и мы часто говорим ее словами, как словами пословицы: «Отыскался след Тарасов!» - это звучит так: никогда не искоренить бойцов за отчизну силу русскую, народ русский!

«Вечера на хуторе близ Диканьки»- книга об Украине, где в 1809 году родился Н. В. Гоголь, и где прошли его детские и юношеские годы. В повестях этой книги получила выражение восторженная любовь Гоголя к его родному краю, к его природе и людям, к его истории и народным преданиям. Тема чудесной, богатой и щедрой украинской природы, среди которой живут герои, играет в книге совершенно особую роль. Автор широко использует здесь художественные средства языка: эпитеты, сравнения, олицетворения, метафоры. Не случайно такие знаменитые описания природы в «Вечерах», как открывающее повесть «Сорочинская ярмарка» описание летнего дня в Малороссии, картина украинской ночи в «Майской ночи» и описание Днепра в повести «Страшная месть», выдержаны в восторженно- патетическом тоне и представляют собой как бы небольшие стихотворения в прозе. Упоительный и сверкающий летний день на Полтавщине, насыщенный бесчисленными звуками и переливающийся всей радугой красок; тихая, напоенная ароматами украинская ночь, с бесконечно раскинувшимся пологом неба, на котором сияет месяц; вольный и широкий Днепр, свободно и плавно несущий свои воды к далекому морю через леса и горы, - это не только обстановка действия гоголевских повестей, но и символ той неувядаемой свежести, молодости и красоты, для которой по мысли писателя рожден человек, к которой он должен стремиться, если хочет быть достоин этого звания.

Поэтическая тема «Сорочинской ярмарки»- торжество любви, первой, юной любви. Здесь все полно счастливой влюбленности, здесь небо влюблено в землю, а земля в небо, и все нежно, все говорит о беспредельном, неизмеримом просторе жизни и счастья.

«Как упоителен, как роскошен летний день в Малороссии! Как томительно- жарки те часы, когда полдень блещет в тишине и зное, и голубой неизмеримый океан, сладострастным куполом нагнувшийся над землею, кажется, заснул, весь потонувший в неге, обнимая и сжимая прекрасную в воздушных объятиях своих! На нем ни облака! В поле ни речи. Все как будто умерло; вверху только, в небесной глубине дрожит жаворонок, и серебряные песни летят по воздушным ступеням на влюбленную землю, да изредка крик чайки или звонкий голос перепела отдается в степи. Лениво и бездумно, будто гуляющие без цели, стоят подоблачные дубы, и ослепительные удары солнечных лучей зажигают целые живописные массы листьев, накидывая на другие темные, как ночь, тень, по которой только при сильном ветре прыщет золото. Изумруды, топазы, яхонты эфирных насекомых сыплются над пестрыми огородами, осеняемыми статными подсолнечниками. Серые стога сена и золотые снопы хлеба станом располагаются в поле и кочуют по его неизмеримости. Нагнувшиеся от тяжести плодов широкие ветви черешен, слив, яблонь, груш; небо, его чистое зеркало- река в зеленых, гордо поднятых рамах… как полно сладострастия и неги малороссийское лето!»14.

Та возвышенно- романтическая манера повествования, которая выражена в «Сорочинской ярмарке», свойственна и «Майской ночи». Картины чудесной украинской природы и здесь являются неотъемлемой частью повествования. «Знаете ли вы Украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в нее. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся в серебряном свете: и чудный воздух и прохладно- душен, и полон неги, и движет океан благоуханий. Божественная ночь! Очаровательная ночь! ...»15

Читатель, разве скажешь лучше! Какой загадочной сказкой веет от этих слов! Так бы «раскинул руки и полетел», как Катерина из «Грозы» Островского. Только в такой ночи, возможно, все: и правда, и вымысел. И всему поверишь с открытым, счастливо бьющимся сердцем….

«Майская ночь» созвучна по своей лирической тональности «Сорочинской ярмарки». Характерными приметами языка, ритмическим строением фразы лирическим ладом письма- всеми элементами своего стиля «Майская ночь» очень близка украинской народно- песенной традиции.

А вот уже зимой: «Последний день перед рождеством прошел. Зимняя, ясная ночь наступила. Глянули звезды. Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа. Морозило сильнее, чем с утра; но зато так было тихо, что скрып мороза под сапогом слышался за полверсты. Еще ни одна толпа парубков не показывалась под окнами хат; месяц один только заглядывал в них украдкой, как бы вызывая принаряжавшихся девушек выбежать скорее на скрыпучий снег. Тут через трубу одной хаты повалился дым и пошел тучею по небу, и вместе с дымом поднялась ведьма верхом на метле»16.

Как все просто и красиво! Проста жизнь, дышащая ожиданием волшебного короткого праздника, просты и старорусские слова, чарующие и завораживающие слух. Где - то там далеко скоро зазвенит колокольчик Руси - тройки, а над ней в ясном звездном небе загуляет на своем шабаше нечистая сила. Все смешалось на земле - и сказка, и быль.

В каких же образах автор представляет ночь на Украине? В образах неба, лесов, прудов, окруженных садами, и села на горе, белые хаты которого, светятся под месяцем. Кроме того, в описании автор использует яркие краски, звуки и запахи. Например: краски- серебристый свет (месяца); леса полные мрака (черный); стены садов- темно- зеленые; черемухи и черешни, белея, блестят при месяце (белые). Звуки: шелест листьев, шум ветерка, величественный гром, тишина, голос перепела.

Гоголь так же великолепно использует эпитеты: ночь- божественная, очаровательная; небесный свод- необъятный; холод- ключевой; снопы хлеба- золотые, а так же- олицетворения: месяц- глядит; ландшафт- спит; снопы- кочуют, и сравнения: село- дремлет; как очарованные.

Как многообразна и естественна природа в гоголевских произведениях! Вся величавая красота, ширь, могучее спокойствие родины, чистота и глубина души ее выражены в эпическом образе Днепра, ясного, как душа народа, грозного в гневе, как грозен в гневе сам народ.

«Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы воды свои. Не зашелохнет, не прогремит…. Редкая птица долетит до середины Днепра. Пышный! Ему нет равной реки в мире. Чуден Днепр и при теплой летней ночи, когда все засыпает, и человек, и зверь, и птица; а бог один величаво озирает небо и землю, и величаво сотрясает ризу. От ризы сыплются звезды. Звезды горят и светят над миром, и все разом отдаются в Днепре…. Когда же пойдут горами по небу синие тучи, черный лес, шатаясь до корня, дубы трещат, молния, изламываясь между туч, разом осветит целый мир- страшен тогда Днепр!»17.

В описании Днепра, кроме перечисленных средств выразительности, Гоголь использует гиперболы: без меры в ширину; без конца в длину, восклицания: пышный!; зеленокудрые!; нет реки ему равной в мире!.. Свое отношение к образу Днепра он передает и в глаголах- сказуемых: «не зашелохнет», «сыплются», «озирает».

Днепр показан в ясный солнечный день, в темную ночь, и во время бури. Писатель, кроме образов величавой реки, рисует живописные берега: леса и горы, немалое место занимает описание неба.

Днепр описывается в необычайно красивых ярких красках: голубая зеркальная дорога, серебряная струя, синие тучи.

Река Днепр рисуется также с помощью эпитетов: чуден, страшен (Днепр), он же пышный, синий; сравнений: будто весь вылит из стекла и будто голубая зеркальная дорога, будто полоса дамасской сабли; олицетворении: Днепр ходит, нежась и прижимаясь ближе к берегу; гиперболы: «редкая птица долетит до середины Днепра», «пойдут горами по небу синие тучи» и т. д.

Днепр у Гоголя- былинный образ могущества и красоты отчизны, образ безграничной шири, неизмеримой глубины, несравненного величия. Днепр эпически расширен до беспредельности любовью к Родине. В эпическом образе Днепра с особенной силой сказывается песенность гоголевской поэтической речи. Волнами идут плавные лирические фразы, в самой музыке которых, слышен и виден вольный разлив могучей реки; лирический разлив гоголевской поэтической речи передает ритм движения Днепра. «Синий, синий ходит он плавным разливом»,- прекрасен этот музыкальный повтор, вызывающий образ плавного движения. Богат и многосторонен образ Днепра. Сперва он встает перед нами в сиянии солнечного дня и вот уже превращается в отдыхающий Днепр- богатырь. Но есть и страшный Днепр. Как он грозен, шатающий леса, низвергающий молнии, гремящий водяными холмами! Вот как неисчерпаемо богат Днепр! Все в нем есть- и тоска, и счастье, и образ матери, провожающий сына в войско.

Во втором томе «Мертвых душ» Гоголь писал, что изображение «несовершенства нашей жизни» является главной темой его творчества. Характерна в этом отношении его повесть «Старосветские помещики». Писатель отразил в ней распад старого, патриархально- помещичьего быта. С иронией- то мягкой и лукавой, то с оттенком сарказма- рисует он жизнь своих «старичков прошедшего века», бессмысленность их существования.

Погодин писал: «Вы прочтете повесть «Старосветские помещики». Старик со старухой жили да были, кушали да пили и умерли обыкновенной смертью, вот все ее содержание, но сердцем вашим овладеет такое уныние, когда вы откроете книгу; вы так полюбите этого почтенного Афанасия Ивановича и Пульхерию Ивановну, так свыкнитесь с ними, что они займут в вашей памяти место самых близких родственников и друзей ваших, и вы всегда будете обращаться к ним с любовью. Прекрасная идиллия и элегия»18.

Откуда такое очарование? Откуда такая поэзия? Что самое замечательное в доме наших героев? Поющие двери, двери- поют. Не скрипят. Кажется, опоэтизировано все, что принято считать низким, все прозаические детали быта: двери, кушанья, отношения старичков друг к другу. Гоголь достигает этой гармонии, используя прием олицетворения.

«Вот это то кушанье»,- сказал Афанасий Иванович, когда подали нам мнишки со сметаною «это то кушанье», продолжал он, и я заметил, что голос его начал дрожать и слеза готовилась выглянуть из его свинцовых глаз, но он собирал все усилия, желая удержать ее. «Это то кушанье, которое по… по… покойни...» и вдруг брызнул слезами. Рука его упала на тарелку, тарелка опрокинулась, полетела и разбилась, соус залил его всего; он сидел бесчувственно, держал ложку, и слезы, как ручей, как немолчно точущий фонтан, лились, лились, ливмя на застилавшую его подстилку»19.

Да, как будто все очень серьезно, глубоко и трогательно, что старик ни как не может выговорить самое слово «покойница», что он в продолжение пяти лет не может привыкнуть к тому, что Пульхерии Ивановны нет на свете. Но «кушанье» является лишь поводом, вызывающим память о дорогом человеке. У Афанасия Ивановича это- центр жизни. Он не может и вспоминать о жене в не «кушанья», потому что именно в этом были их совместные радости, с кушаньем были связаны все их чувства и мысли. Он не может без умершей старушки осуществлять то, для чего он живет. Еда у героев неразрывно сплелась с их привязанностью друг к другу и потому стала поэзией их жизни.

Пушкин оценил эту повесть как «шутливую трогательную идиллию, которая заставляет вас смеяться сквозь слезы грусти и умиления».

Гоголю вместе с читателем хорошо, уютно и спокойно в простом укладе жизни Сологубов. Уходит век, исчезает что- то истинно русское из человеческих отношений, а что пришло? Каков он- век грядущий? Со смертью старичков рушится гармония внутреннего мира с миром внешним.

«Старосветские помещики» Гоголя схожи по своей сути с главным героем Гончарова- Обломовым. Все тот же русский сонный быт, все та же безобразная обыденность в жизни русской семьи.

М. Б. Храпченко пишет: «По своему светлому настроению рядом с «Майской ночью» и «Сорочинской ярмаркой» стоит «Ночь перед Рождеством». Основной фон, на котором развертывается действие повести, - народный праздник с его красочными обрядами, его задорным весельем. «Трудно рассказать, как хорошо потолкаться, в такую ночь, между кучею хохочущих и поющих девушек и между парубками, готовыми на все шутки и выдумки, какие может только внушить весело смеющаяся ночь. Под плотным кожухом тепло; от мороза еще живее горят щеки; а на шалости сам лукавый подталкивает сзади»20.

И хотя комические происшествия и приключения героев в «Ночи» занимают немалое место, Гоголь здесь более тесно сливает юмор с изображением человеческих характеров.

Ярко очерченной индивидуальностью обладает Вакула. Робкий и застенчивый с невестой, Вакула становится расторопным и смелым, когда решает преодолеть препятствия, стоящие на его пути. Перед силачом отступает сам черт, которого Вакула ловко надувает. Хитрую «дипломатичность» проявляет Вакула в Петербурге при встрече с запорожцами, а потом и на приеме у царицы. Вакула щедро одарен природой; мастер на все руки, он обладает и талантом художника. Мы видим Вакулу глазами господ, глазами дворца: нелепого, хотя и красивого парня с дикими словами, забавного медведя, а с другой стороны- глазами народа: простого, смекалистого, умного человека, который «в своем запорожском платье мог почесться красавцем, не смотря на смуглое лицо». Вакула выходец из той среды, которую трудно себе подчинить полностью, которую нельзя лишить самобытности и народности. Вспомним беседу запорожцев во дворце с Екатериной. Екатерина спрашивает, хорошо ли содержат ее гостей, на что они отвечают: «Та спасиби, мамо! Провиянт дают хороший (хотя бараны здешние совсем не то, что у нас на Запорожье) почему же не жить как- нибудь? ...» Потемкин поморщился, видя что запорожцы говорят совершенно не то, чему он их учил...».

Ах, как лукавы речи казаков, как вольны они, и подспудный смысл слов их, заставляет читателей восхищаться умом простого народа, склонившегося, но спрятавшего в усах усмешку, перед власть имущими.

Не преминули казаки похвалить свое Запорожье, с вольностью которого решило покончить царское правительство! И как лукава их фраза, к которой не придерешься, хотя она и носит насмешливо- дерзкий характер: «почему же не жить как- нибудь? ...»

Лукавство сказывается и в том, что - как замечает про себя кузнец Вакула- беседовавшие с ним на отличном русском языке запорожцы изъясняются с царицей, «как будто нарочно, самым грубым, обыкновенно называемым мужицким наречием. «Хитрый народ!» - подумал он сам себе: «верно не даром он это делает»21. Конечно, запорожцы делают это не даром. С одной стороны, они показывали этим царице и Потемкину свою решимость не подчиняться утеснениям. А с другой стороны, они сохранили за собою «маневренную» возможность сделать вид, что не понимают тех или других панских вопросов.

Поющая и пляшущая молодежь противопоставлена Гоголем миру повседневной, будничной неправды, воплощением которой, являются глупые и невежественные голова и лицемерная Солоха. Стихия праздника образует в повестях как бы «мир наизнанку», контрастирующий в его сознании с той деловой суетой, прозой и казенщиной, которые болезненно поразили Гоголя при его первом знакомстве с Петербургом Николая 1»21.

В толковом словаре В. И. Даля читаем: «Фантастический - несбыточный, мечтательный; или затейливый, причудливый, особенный и отличный по своей выдумке». Иначе говоря, подразумевается два значения: 1. нечто не реальное, невозможное и невообразимое; 2. нечто редкое, преувеличенное, необычное. Фантастическое в литературе мы определяем по его противоположности к реальному и существующему. Звери или птицы, наделенные по воле пера автора человеческой психикой и владеющие человеческой речью; силы природы, олицетворенные в антропоморфных (т.е. имеющих человеческий вид) образах; живые существа в противоестественной гибридной или сказочно - религиозной форме, все это широко используется в искусстве. В пьесе Б. Шоу «Назад к Мафусаилу» один из персонажей говорит: «Чудо - это то, что невозможно и тем не менее, возможно»25.

Фантастическое часто используется в литературе, когда необходимо преодолеть цензурные препятствия или при помощи иронии, гиперболы и смеха изобразить действительность, используя жанр иронической сказки.

Гоголь щедро воспользовался для «Вечеров» материалами богатого и сказочного украинского фольклора, но он как бы продолжил в них работу многочисленных безвестных народных сказочников и повествователей.

Особое изображение фантастики в юмористическом плане дано Гоголем в «Пропавшей грамоте». В этой повести автор ярко воссоздает живые черты быта и реальности в фантастическом отображении. Переход от изображения быта к фантастике заключает в себе обыденную, прозаическую мотивировку, да и само изображение «необыкновенного» так же насыщенно бытовыми деталями.

«Герой повести- человек смелый, казацкого размаха- попадая в ад в поисках пропавшей грамоты, видит сборище чудовищных, уродливых существ. «Ведьм такая гибель, как случается иногда на Рождество выпадает снегу; разряженный, размазанный, словно панночки на ярмарке. И все, сколько бы ни было их там, как хмельные, отплясывали какого- то чертовского гопака. Пыль подняли боже упаси какую!… На деда, не смотря на страх весь, смех напал, когда увидел, как черти с собачьими мордами, на немецких ножках, вертя хвостами, увивались около ведьм, будто парни около красных девушек; а музыканты тузили себя в щеки кулаками, словно в бубны, и свистали носами, как в валторны». И здесь юмор тесно связан с «обытовлением» фантастики»23.

В «Вечерах» прибегая к фантастике, Гоголь вводит в свои повести, в мир обитания человека чертей и ведьм. Но его фантастика не мистифицирована, - это смешная и трагическая фантастика народных сказок и легенд.

«Для Гоголя народная фантастика предстает своей бытовой стороной, привлекает его своей наивной непосредственностью. Черт у него самый обыденный: трусливый, способный на мелкие пакости, он ухаживает за Солохой и ревнует ее. Ведьмы из пропавшей грамоты играют в карты и жульничают. Фантастическое у Гоголя становится прежде всего, средством сатирической насмешки»26.

Е. Ермилов пишет: «Характерно для патетики гоголевского стиля своеобразное выражение силы прекрасного посредством приравнения его к грандиозному, фантастическому и страшному. «Боже мой, что то будет далее?» - как бы в ужасе спрашивает он, передавая этим, что у него дух захватывает от восторга перед необъятным, «грозящим» стать еще более прекрасным. Он находит торжественные, широкие образы, эпитеты, сравнения, обороты речи для того, чтобы передать захватывающие его чувства значительности событий. Гоголь в изображении фантастических существ широко использует метафоры - «ведьм такая гибель»; сравнения - ведьмы «разряжены как панночки»; эпитеты, передающие впечатления и чувства автора: «красных девушек», «неведомая сила», «наводящее ужас движение». Чем глубже и фантастичнее описывает Гоголь действительность, какою она должна быть, - тем глубже и полнее сказывается сознание безобразия окружавшей его реальности»24.

… «Мертвые души» Гоголя - удивительная книга, горький упрек современной Руси,

но не безнадежный.

А. И. Герцен.

Поэма (греч. - делаю, творю)- крупное стихотворное произведение с повествовательным или лирическим сюжетом. Поэмой так же называют произведения на всемирно - историческую тему или с романтическим сюжетом. Поэма требует знания исторического контекста, заставляет задуматься о смысле человеческой жизни, о смысле истории27.

В «Мертвых душах» впервые Гоголь развернул перед читателями образ России во всем его пространстве и объеме. Это был уже не рассказ об одном уездном городишке, как в «Ревизоре», а образ всего государства, всей Руси.

«С этим связано и жанровое обозначение произведения - «роман», да еще «предлинный», «плутовской роман». Именно так представлялся Гоголю жанр его произведения первоначально (о романе - но еще не о «поэме» - говорится в письме к Пушкину от 7 октября 1835 года). Считается, что идею «Мертвых душ» подсказал Гоголю Пушкин. П. И. Бартенев писал: «В Москве Пушкин был с одним приятелем на балу. Там же был некто П. Указывая на него Пушкину, приятель рассказал про него, как он скупил себе мертвых душ, заложил их и получил большой барыш. Пушкину это очень понравилось. «Из этого можно было сделать роман,» - сказал он между прочим». По воспоминаниям Л. Н. Павлищева (племянника Пушкина) Пушкин, рассказав Гоголю о некоем господине, скупавшем в Псковской губернии мертвые души, прибавил, что он намерен заняться этим сюжетом. Пушкин, по словам Гоголя, хотел написать «что - то вроде поэмы». Свои повести «Домик в Коломне» и «Граф Нулин» Пушкин называет «шуточными поэмами». «Это по преимуществу поэмы нашего времени, потому что их больше других любят в наше время», - писал Белинский в 1846 году.

Впоследствии Пушкин показывал своей сестре наброски романа, основанного на сюжете «Мертвых душ». Но Гоголь предупредил его, что он так же продвинулся в написании подобного произведения, чем Пушкин был крайне не доволен. Но чтение самим Гоголем первых глав его «Мертвых душ» Пушкину, заставило его признать величие этого литературного труда.

К. С. Аксаков в брошюре «Несколько слов о поэме Гоголя: Похождения Чичикова, или Мертвые души» (подпись под текстом Москва, 16 июня 1842 год) выдвинул важный тезис о воскрешении в поэме древнего «эпического созерцания». «… Только у Гомера и Шекспира можем мы встретить такую полноту созиданий, как у Гоголя; только Гомер, Шекспир и Гоголь обладают великою, одною и тою же тайною искусства». Но Шекспир - драматург, остаются Гомер и Гоголь, как эпические писатели, творцы поэм. «… Эпическое созерцание Гоголя - древнее, истинное, то же, как и у Гомера...» «В поэме Гоголя явления идут одни за другими, спокойно сменяя друг друга, объемлемые великим эпическим созерцанием, открывающим целый мир, стройно предстающий со своим внутренним содержанием и единством, своею тайною жизнью». Все это определило и различные отношения к жанру «Мертвых душ». «Да, это, поэма, и это название вам доказывает, что автор понимал, что производил; понимал всю великость и важность своего дела,» - писал Аксаков. Поэмы Гомера выразили все значение древнегреческой жизни - «Мертвые души» откроют тайну русской жизни»28.

Гоголь очень любил Россию и верил в нее. За «мертвыми душами» писатель видел души живые. Но путь развития России не был ясен Гоголю. Русь не дает ему ответа на постоянно повторяемый вопрос: «Куда же несешься ты?» Гоголь был убежден в том, что России предстоят великие исторические свершения. Воплощением могучего взлета жизненной энергии, устремленности в будущее является образ Руси, подобно птице - тройке, мчащейся в необъятную даль. «Не так ли и ты, Русь, что бойкая и необгонимая тройка, несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Остановится пораженный божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? Что значит это наводящее ужас движение? и что это за неведомая сила заключена в сих… конях? Эх, кони, кони, что за кони? Вихри ли сидят в ваших гривах?… Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный на куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земле, и касаясь постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».

Вдумаемся в композицию отрывка. Здесь можно выделить две крупных части: описание тройки, а потом Руси - тройки.

Лирическое отступление построено на контрастах и сопоставлениях: стремительно летящие дороги, версты, кибитки, лес - и вихрем летящая тройка; простой ярославский мужик - и великий мастер; «борода да рукавицы» - и необыкновенное искусство ямщика. И композиция всего лирического отступления построена на сравнении: крылатая тройка - и Русь, летящая вперед, в будущее.

Размышляя над образом автора, отметим, что интонации его стремительной, горячей речи все время меняются. В первой части - светлое раздумье, затем восторг полета на тройке, любовное, немного ироническое описание ямщика, снова радость и подъем стремительного движения.

В вначале второй части - глубокая, серьезная задумчивость («Не так ли и ты, Русь...»), затем впечатления потрясающей мощи и быстроты движения, восторженное описание изумительных коней, тревожный вопрос, обращенный к Руси, и, наконец, проникнутый оптимизмом взгляд в будущее, вера автора в талантливость народа и великую, тогда еще скованную силу России.

Завершая этим образом первый том «Мертвых душ», Гоголь противопоставлял Россию подлинную, живую, народную мертвенному облику тех, кто считал себя солью земли Русской. Образ России контрастирует с картинами жизни привилегированных слоев общества. Беспредельная ширь России, ее могучий простор противостоит неподвижному и духовно убогому миру «коробочек, плюшкиных и собакевичей». Образ Руси так же резко противостоит образу Чичикова, который, несмотря на свою кипучую деятельность, совершенно чужд широким общественным идеям, народным началам жизни.

Итак: «Русь куда ж несешься ты, дай ответ! Не дает ответа!» Писатель не знал, не видел реальных способов преодоления противоречия между состоянием подавленности страны и взлетом национального гения, расцветом России.

И все - таки впереди у России - дорога. Только сколько их, дорог? Куда они приведут? Кто по ним пойдет? Какие люди? С какой душой и целью?… «Дорогу осилит идущий...» Помните, как в русских сказках: «На лево пойдешь - коня потеряешь, направо - ...?» Нет, дорога Гоголя ведет только прямо. Правит тройкой русский простой человек, не вельможа, не чиновник, а «расторопный ярославский мужик». С лирическими высказываниями Гоголя, характеризующими действия ямщика (глаголы): «сидит, привстал, замахнулся, затянул песню...; дорога дрогнула, дымом дымится...», живо перекликаются пушкинские слова из «Зимней дороги»:

«Что - то слышится родное

В долгих песнях ямщика,

То разгулье удалое,

То сердечная тоска».

Ах, красота, какая! Как бьется и щемит сердце в сладкой тоске и неизведанности! Что зимой, что летом, но «какой русский не любит быстрой езды?» Какое русское сердце не встрепенется птицей, летящей впереди величаво - гневной и страшно - красивой тройки? И «летят версты», и вихри «сидят в гривах коней и струится дорога»… Ах, Россия, матушка Стеньки - разбойника, притормози, задумайся, зачерпни рукавицей холодного снежка, разгони пар морозный, вглядись в даль великую, необъятную! Тихо там как, тревожно…

Вот она судьба писателя и человека, такая же неизведанная, как поворот дорожной версты! Помните, у Блока: и «вечный бой» впереди, и «покой нам только снится...»

Как много несправедливых обвинений было выдвинуто рецензентами против Гоголя в его время! Да, это был «хлеб насущный», который они должны были заработать во времена той системы, в которой существовали. Главное, о чем все критики дружно твердили, - это то, что произведения Гоголя предвзятые, они искажают жизнь. Не правда ли, как знакома и современна такая позиция. Да, любят в России покритиковать дело нужное и верное.

Тяжела судьба любого талантливого человека в России. Душа его мягкая, незащищенная, ее можно сравнить с легким пламенем свечи на морозном ветру. Вечный Шекспировский вопрос терзает ее: «Быть или не быть?» Неприятие движения, стремление к «обломовщине», интуитивное желание к сохранению своего спокойного, сытого мирка, есть в характере любого народа. Писатель в России своим пером разгоняет «стоячие воды» русской обыденности, обнажая на дне подводные камни недостатков, пороков и злоупотреблений. Боится Россия нового слова! «Поэты ходят пятками по лезвию ножа и режут в кровь свои босые души!» - пел Высоцкий.

Судьба писателя в России - неизбежно судьба историка. Он не может творить, не основываясь на великой исторической судьбе своей родины. Именно поэтому история «Мертвых душ» так актуальна в современном развитии России. Посмотрите, разве в наше время нет вокруг таких же Чичиковых, Маниловых, Коробочек, Тарасов и Андриев? Неведомы пути России… Мертвые поменялись местами с живыми.

Трагична судьба таланта в России. Трагична судьба Гоголя. Но бессмертные великие книги, «рукописи не горят», и много великих сынов еще породит и оплачет русская земля.

«Суждены нам благие порывы,

Но свершить ничего не дано».

Некрасов.

Вырвешься ли, на простор русских дорог, Россия?…

И все же далеко не каждому удается в России стать яркой личностью. Русская душа всегда требовала красоты. Именно красотой русского слова, своими народными и лирически - сказочными образами привлек Гоголь к себе читателя.

Трудно было находить форму для лирических раздумий в «Мертвых душах», где нет героя, чувствам и мыслям которого, был бы естественен лирический подъем. Лирические волны отбрасывают нас прочь от Чичикова; сам поэт открыто вступает в просторы русского искусства своими лирическими отступлениями, сатирическими образами и остротой русского национального слова.

«- Ну, так чего же вы оробели? - сказал секретарь, - один умер, другой родится, а все в дело». Чичиков сразу понял рифмованный ответ: «Героя нашего осенила вдохновеннейшая мысль, какая когда - либо приходила в человеческую голову. «Эх, я Аким - простота! ...» Вот Чичиков, каков подлец! Гоголь добавляет язвительно: «Что ни говори, не приди в голову Чичикову эта мысль, не явилась бы на свет сия поэма». Как метко Гоголь выразил при помощи русского слова основную изюминку романа!

Не даром Гоголь назвал свое произведение «поэмой». Наибольшего эмоционального напряжения достигает лирический пафос писателя на тех страницах, которые посвящены родине, России. «Русь! Русь! Вижу тебя из моего чудного, прекрасного далека, тебя вижу. Бедно, разбросано и неприютно в тебе… Но какая же непостижимая, тайная сила влечет к тебе?»29.

Исполненный поэтического восторга пишет Гоголь о безбрежных просторах России, о ее песнях, о «живом и бойком русском уме», о «замашистом» русском слове: «Легким щеголем блеснет и разлетится недолговечное слово француза; затейливо придумает свое, не всякому доступные, умнохудощавое слово немец; но нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырывалось бы из под сердца, так бы кипело и животрепетало как метко сказанное русское слово!»30.

Произведения Гоголя внесли в русскую литературу яркую и свежую струю своим пафосом, особенностью языка, своеобразиями сюжетов. Гоголь впервые познакомил русского читателя с пленительной поэзией украинского народа, уже в первых повестях его, чувствовались демократические тенденции, они открывали перед читателем новый мир - мир народной жизни. Все люди на земле так похожи друг на друга, - и неважно, на каких языках они говорят, ведь искусство интернационально - вот, что понимаем мы, читая великие книги Гоголя.

Гоголь великолепно использовал в своем языке многие художественные средства языка: эпитеты, сравнения, олицетворения, метафоры, а так же поэтический синтаксис: вопросительные и восклицательные предложения, риторические вопросы, прием умолчания (многоточия). За счет этого Гоголь достигает пафоса - эмоционального тона произведения.

«Гоголь часто использовал слова - пароли, означающие как бы тайное общение повествователя с читателем. Эти слова означают «незаметный» отход от принятой манеры почтительно - серьезного повествования, легчайший намек на истинное отношение повествователя к изображаемому. Тонкость употребления этих слов и заключается в том, что они совсем не разрывают словесную ткань, не являются в ней чужеродными - и вместе с тем означают в этой ткани, просвечивающие места. Например, слово даже: «даже дородная женщина» - царица, «лица у них были полные и круглые, а у иных даже были бородавки...» (о чиновниках в «Мертвых душах»). Или: «Прочие тоже были более или менее, люди посвященные: кто читал Карамзина, кто «Московские Ведомости», кто даже и совсем ничего не читал...» (Там же)»31.

«Часто мы встречаемся с важнейшей особенностью стиля Гоголя - с наличием двух рядов в его повествовании: внешнего, совпадающего с «общепринятыми», официозными представлениями, и внутреннего, совпадающего с народными взглядами». Вспомним описание кузнеца Вакулы: наш кузнец «в своем запорожском платье мог почесться красавцем, не смотря на смуглое лицо». Простолюдин, а все же в народном представлении - красавец! Или: «Дама с голубыми глазами» - этими словами образ царицы из «Ночи перед Рождеством» низводится к полнейшей прозе: разве можно было бы настоящую царицу назвать дамой?»32.

В Гоголевском языке переплетения фантастического с реальным, реальная историческая подоснова фантастического дают возможность художнику наполнить традиционные образы новым художественным содержанием.

Мы читаем книги Гоголя, смеемся над его героями и с удивлением часто узнаем в них самих себя и окружающих. Многие герои Гоголя по - прежнему как бы живут среди нас, они стали нарицательными в нашей обыденной речи. «Хитра как Солоха; жадна, как Коробочка; силен, как Вакула», - говорим мы. А знаменитые сравнения, которые так часто слышим мы в обыденном разговоре: «сама себя высекла», «Русь - тройка», «поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». А знаменитое - «К нам едет ревизор!». С детства стали для нас привычными простые украинские слова: «мамо, черевики, мисяц, парубки, свитка, шаровары, дивчина» и другие.

Гоголевский стиль сродни характеру самого писателя, то ровный и спокойный в лирических отступлениях, то вспыльчивый и неуравновешенный, то и дело пестрящий вопросительными и восклицательными знаками, перечеркнутый запятыми, двоеточиями, и вдруг заканчивающийся долгим протяжным многоточием, И никаких тебе иностранных, незнакомых слуху вставок и сносок! Все родное, впитанное с молоком матери, певучее - Российское!

Своей близостью к народу, к его истории, своей доступностью и простотой дороги нам произведения Гоголя. Никакая жесткая, компьютеризированная фантастика не заменит нам чудных сказок писателя.

«Гоголь принадлежал к народу по своим вкусам, по складам своего ума», - говорил Герцен.

Итак, в своем реферате я постарался раскрыть особенности художественного гения Гоголя, проанализировать свойства его сатирического и фольклорного мышления, показать всю современность гоголевских идей в истории России.

Вдохновляемый идеями высокого призвания человека, Гоголь выступил непримиримым противником низменного и пошлого, эгоизма и меркантильности в их различных появлениях. Он смело возвысил свой голос, голос протеста против рабской жизни, беспощадно развенчал социальную косность мышления.

Каждая новая эпоха по - своему судит о писателе, воспринимая в его творчестве близкие ей художественные начала. Гоголь не стремился обогнать свое время, он как бы отобразил его в «кривом зеркале», заставляя современников узнавать в нем себя, вызывая у кого - гнев и злобу, а у кого - смех и восхищение.

Огромное влияние Гоголя испытывали и испытывают многие поэты и писатели. Русские революционеры - демократы: Белинский и Герцен, Добролюбов и Чернышевский; Некрасов и Салтыков - Щедрин, а так же многие современные писатели от М. А. Булгакова до В. Войновича «учились» у Гоголя.

Гоголь, писал Чернышевский, «сказал нам, кто мы таковы, чего недостает нам, к чему должны стремиться, чего гнушаться и что любить. И вся его жизнь была страстною борьбою с невежеством и грубостью в себе, как и в других, вся была одушевлена одною горячею, неизменною целью, - мыслью о служении благу своей родины»33.

Список литературы

Н. В. Гоголь «Мертвые души», Москва изд. «Физкультура и спорт», 1980 год.

Н. В. Гоголь «Повести», Москва изд. «Детская литература», 1972 год.

В. В. Ермилов «Гений Гоголя», Москва изд. «Советская Россия», 1959 год.

С. Машинский «Гоголь», Москва, гос. изд. Культурно - просветительной литературы 1951 год.

В. Н. Турбин «Герои Гоголя», Москва, «Посвящение» 1983 год.

Ю. Манн «В поисках живой души», Москва, изд. «Книга» 1984 год.

М. Б. Храпченко «Николай Гоголь. Литературный путь. Величие писателя», Москва изд. «Современник» 1984 год.

«Краткий справочник школьника 5 - 11 классы. Литература», изд. Дом «Дрофа» Москва 1997 год.

«Энциклопедический словарь юного литературоведа», Москва изд. «Педагогика»,1988 год.

«Классики русской литературы», Москва изд. «Детская литература», 1953 год.

В. Г. Белинский «Избранные статьи», Москва изд. «Детская литература», 1975 год.

Журнал «Литература в школе» №4, 1989 год, статья «Порыв к высокому» Е. С. Романичева, стр. 91 - 94.

Примечания

1 С. Машинский «Гоголь» Москва 1951 год, стр. 19.

2В. Ермилов «Гений Гоголя» Москва «Советская Россия» 1959 год стр. 112.

3Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, стр. 88.

4 В. Ермилов «Гений Гоголя» Москва «Советская Россия» 1959 год. стр. 107.

5Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1959 год, стр. 90.

6В. Н. Турбин «Герои Гоголя» Москва «Просвещение» 1983 год, стр. 31.

7Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, стр. 121.

8 Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, стр. 154.

9 Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, стр. 198.

10 Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, стр. 230

11 Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, стр. 201.

12 Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, стр. 256.

13В. Н. Белинский «Избранные статьи» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, стр. 28.

14 Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, «Сорочинская ярмарка», стр. 315.

15 Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, «Майская ночь, или Утопленница», стр. 401.

16 Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, «Ночь перед Рождеством», стр. 413.

17 Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, «Тарас Бульба», стр. 78.

18Е. С. Романичева «Порыв к высокому», журнал «Литература в школе» №4, 1989 год, стр. 93.

19 Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, «Старосветские помещики», стр. 456.

20 Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, «Ночь перед Рождеством», стр. 401.

21 Н. В. Гоголь «Повести» Москва изд. «Детская литература» 1975 год, «Ночь перед Рождеством», стр. 431.

22М. Б. Храпченко «Николай Гоголь. Литературный путь» Москва «Современник» 1984 год, стр. 104.

23 М. Б. Храпченко «Николай Гоголь. Литературный путь» Москва «Современник» 1984 год, стр. 165.

24В. Ермилов «Гений Гоголя» Москва изд. «Советская Россия» 1959 год, стр. 79.

25 «Энциклопедический словарь юного литературоведа» Москва «Педагогика» 1988 год, стр.370.

26 «Классики русской литературы» М.«Детская литература» 1953 год. стр. 193.

27«Энциклопедический словарь юного литературоведа» Москва «Педагогика» 1988 год, стр. 223.

28Ю. Манн «В поисках живой души» М. «Книга» 1984 год, стр. 158.

29Н. В. Гоголь «Мертвые души» М. «Физкультура и спорт» 1980 год, стр. 213.

30 Н. В. Гоголь «Мертвые души» М. «Физкультура и спорт» 1980 год, стр. 127.

31 В. Ермилов «Гений Гоголя» Москва «Советская Россия» 1959 год. стр. 82.

32 В. Ермилов «Гений Гоголя» Москва «Советская Россия» 1959 год. стр. 85.

33Н. Г. Чернышевский Полное собрание сочинений, т4, стр. 633.

Сочинение

Русская литература — это литература глубокого психологического анализа. А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой — эти писатели 19 века стремились разобраться в глубинах человеческого характера, объяснить причины что, что происходит вокруг, исходя из особенностей человеческой натуры.

Одной из традиций русской классической литературы является внимание к «маленькому человеку» — к его внутренней жизни, к его мыслям и чувствам, к его проблемам.

Ф. М. Достоевский — писатель, тщательнейшим образом исследовавший «маленького человека» Так, уже в одной из первых своих повестей — в «Белых ночах» — эта особенность его творчества проявляется в полной мере.

Сюжет «Белых ночей» (1848) основан на чувстве любви, которое герой — Макар Девушкин — испытывает на протяжении четырех «белых» петербуржских ночей.

Девушкин относится к типу так называемых «мечтателей». Своей возлюбленной, Настеньке, он говорит: «Я сам по себе, то есть один, совершенно один». И признается, что в своем воображении он создает целые романы, живет богатой жизнью, но в реальности лишь тяготится службой и пытается забиться от жизни в «неприступный угол».

Герой повести очень сентиментален. Он чист душой и не испорчен цивилизацией. Можно сказать, что герой сохранил в своей душе традиционно русские, патриархальные, нравственные устои.

Макар влюбляется в девушку Настю, у которой есть жених, но он далеко. По мере развития повести жених возвращается к героине, но не торопится увидеться с ней. Девушкин, любя Настеньку, решается идти к ее жениху, чтобы заступиться за возлюбленную.

Вообще, чувство любви у Достоевского помогает героям раскрыться, позволяет писателю в полной мере отразить внутренний мир своих героев.

Так, Макар Девушкин в любви предстает как благородный и самоотверженный герой, но, к сожалению, безвольный, живущий в мире своих иллюзий. Развязка его романа с Настенькой только подтверждает это — к девушке внезапно возвращается ее жених. «Мечтатель», который признавался Настеньке в любви, опять остался одиноким. Но он не сетует на это, а благодарит Настеньку за «минуту блаженства»: «Целая минута блаженства! Да разве этого мало хоть бы и на всю жизнь человеческую?..»

А. П. Чехов — еще один мастер «внутреннего анализа» — также интересуется жизнью «маленького человека». Герой его рассказа «Тоска» (1886) - деревенский мужик Иона, зарабатывающий себе на хлеб извозом. Как показывает писатель, этот молчаливый и «примитивный» мужик тоже наделен способностью глубоко чувствовать, страдать, мучиться от горя и чувства одиночества, от бессмысленности своего существования.

Именно в поисках сочувствующего слушателя Иона отправляется на извоз. Но господам, которые садятся к нему, глубоко безразлично, что происходит у мужика на козлах. Все они заняты собой, своим заботами и проблемами. Разве им интересно то, что происходит в душе извозчика? Да и есть ли вообще у него душа?

Но такое безразличие Иона встречает не только среди «высшего сословия». И простые мужики не спешат посочувствовать герою — никому нет дела до страданий других.

А Иона чувствует насущную потребность поговорить, излить душу, почувствовать живого человека рядом: «Надо рассказать, как заболел сын, как он мучился, что говорил перед смертью, как умер… Нужно описать похороны и поездку в больницу за одеждой покойника. В деревне осталась дочка Анисья… И про неё нужно поговорить… Слушатель должен охать, вздыхать, причитывать…»

В результате Иона изливает душу своей лошади — единственному близкому существу и надежному другу, который всегда готов, пусть и молча, выслушать.

Таким образом, внимание к внутренней жизни «маленького человека» — одна из отличительных особенностей русской литературы 19 века. Писатели стремятся показать, что и «маленький человек» способен глубоко чувствовать, что он наделен живой душой, может страдать и радоваться так же, как и представители высших сословий. Любовь и горе — вот две сильнейшие эмоции, через которые Достоевский и Чехов раскрывают внутренний мир своих героев, показывают особенности их мировосприятия и мировоззрения.